Как в стране Audi и BMW проводят краш-тесты законов
Мы привыкли воспринимать законы как нечто глобальное, спускаемое сверху и ударяющее простого обывателя, словно обухом по голове. В этой статье Лайфхакер предлагает вам заглянуть в «святая святых» немецкого Бундестага, где производят и «испытывают на прочность» новые законы. Мы были просто поражены тем профессионализмом, с которым немцы подходят к законотворчеству, и твёрдо уверены в одном: правила, обязательные к исполнению, если они написаны грамотной рукой, с успехом можно применять не только в рамках страны, для которой они изданы, но и в маленьком социуме. К примеру, в вашем личном, единственном и неповторимом микромире, называемом «семья».
— — — — — — —
В прошлый раз мы разобрались с «предписаниями», которые оказались не так уж страшны — просто результат чужого опыта, призыв не наступать дважды на одни и те же грабли. Мы выяснили, что предписания издают «команды на местах» — люди, которые хорошо знают специфику своего района, города, посёлка.
Кстати, именно поэтому жалобы многих читателей на то, что «у нас, с нашим правительством, это не прокатит», абсолютно необоснованные. Вы можете составить предписание у себя в подъезде! Предположим, сделать график уборки лестничной клетки (в Германии именно так и поступают), и никакое правительство не запретит вам жить в чистом подъезде. При этом никто вас ни к чему не принуждает. Каждый жилец вправе либо следовать предписанию, либо послать чистоплотных соседей, справедливо заслужив тем самым всеобщее презрение. Вот так это функционирует.
Но сегодня мы завязываем с личной инициативой и поговорим об инициативе государства. Сегодня — рассказ о вещи более масштабной, нежели предписания. Речь пойдёт о Законе — предписании на уровне правительства, скреплённом печатью о непременном, обязательном выполнении. А заодно я предлагаю вам побывать там, куда не может проникнуть даже сама Ангела Меркель: в «святая святых» Бундестага, где испытываются на прочность проекты будущих законов.
ТОЛЬКО МАМА ЗНАЕТ ИХ В ЛИЦО
Все решения в Германии принимает парламент (Бундестаг), то есть орган, в который входят представители, избранные народом. Но это лишь вершина айсберга, ибо, по факту, это не просто представители, а люди, имеющие возможность отдавать проекты законов на обсуждение и испытание в кругу учёных — социологов, психологов экономистов, политологов.
Проще говоря, каждое решение, прежде чем оно увидит свет, обсуждается целыми институтами.
В Германии невозможно представить, чтобы один человек, только лишь на основе своей государственной значимости, принял, предположим, закон о введении постоянного летнего времени. Если бы такой закон был предложен на рассмотрение парламента Германии, десятки учёных и специалистов во многих областях вначале просчитали бы все возможные последствия его введения, а затем… приостановили бы данную меру. Что и сделали сейчас в России — спустя три тяжёлых для населения года.
При этом хотелось бы отметить, что люди, испытывающие проекты законов на прочность и разумность, абсолютно засекречены. Никто — ни Ангела Меркель, ни глава панамской мафии — не может повлиять ни на исследования этих людей, ни на их окончательный вердикт. Как специалистов, подвергающих законы всесторонней проверке, этих людей никто не знает. Просто обычный учёный. Пруд пруди таких учёных. И только материнское сердце догадывается, чем занимается её ребёнок. И, возможно, к советам своей мамы эти люди очень даже прислушиваются, изучая возможные последствия влияния на судьбу общества тех или иных законопроектов. :)
Я хочу предложить вам понаблюдать за работой этих людей, дабы убедиться в том, что свой хлеб (без красной икры и прочих деликатесов на нём) они кушают не зря.
Проекты законов здесь испытываются так же тщательно и жёстко, как и немецкие автомобили во время знаменитых BMW-AUDI-MERCEDES ADAC краш-тестов. Их вертят, бьют обо все углы — короче, испытывают на прочность.
Давайте представим, что нам необходимо испытать на прочность новое определение к законопроекту. Определение такое: «первичная ячейка государства». При этом воспользуемся не немецким определением первичной ячейки (которое нет смысла тестировать, потому что оно идеально), а определением, на мой взгляд, полностью отражающим представление о традиционных российских ценностях («Семья как основа государства», Политика, государство и право. 2014. № 6).
Тезис: ОСНОВОЙ ГОСУДАРСТВА ЯВЛЯЕТСЯ СЕМЬЯ
Вот это определение:
Испокон веку люди живут семьями. История развития человечества — это история развития семьи. Семья является составляющей системой государства. Семья, согласно традиционным представлениям, это базовая ячейка общества, характеризующаяся, в частности, следующими неотъемлемыми стабильными признаками:
- союзом мужчины и женщины;
- члены семьи связаны общностью быта;
- вступлением в брачные отношения;
- стремлением к рождению, социализации и воспитанию детей.
Итак, получив в парламенте эту формулировку, мы, как представители власти народа, тут же направляем её на рассмотрение учёных, чтобы они подтвердили, что эта формулировка не повредит людям, на которых мы работаем (то бишь народу).
Первое, на что обратят внимание политологи, это на факт, что мы рассматриваем определённую ячейку, которая должна являться основой государства. Таким образом, мы должны так сформулировать условия нахождения в этой ячейке, чтобы в неё попали все граждане. В противном случае мы будем иметь энный процент «аутсайдеров» — граждан, находящихся вне первичной государственной ячейки. Чем больше таких граждан, тем менее стабильны устои государства.
Посмотрим тезис первый. Испокон веку люди живут семьями.
Это определение «выталкивает» из первичной социальной ячейки людей, предпочитающих жить в одиночестве. Разве они не являются членами общества, общественной ячейкой?..
Тезис второй. Семья есть союз мужчины и женщины.
Теперь в список аутсайдеров попадают мужчины, предпочитающие жить с мужчинами, и женщины, предпочитающие жить с женщинами. Есть, правда, способ исключить этих людей из списка аутсайдеров, распихав их по тюрьмам и психиатрическим клиникам или выслав «за сто первый километр», сделав вид, что таких людей у нас нет и в помине… но такая мера не сделает государство более стабильным и демократичным.
Тезис третий. Члены семьи связаны общностью быта.
Вновь проблема, скажут участники краш-теста. Существует большое количество людей, не впускающих в свою бытовую ячейку никого, но при этом не желающих жить в одиночестве. Эти люди охотно встречаются с другими такими же эгоистами «на стороне», проводят в кругу импровизированной семьи некоторое время, но в конце концов возвращаются к себе, в своё одинокое «гнёздышко», чтобы затем вновь выпорхнуть из него. (В Германии такие однодневные семьи называются «семья выходного дня».) По вышеуказанному определению понятия «семья», эти люди тоже попадают в разряд аутсайдеров.
Тезис четвёртый. Непременное вступление в брачные отношения.
И здесь «облом». Многие люди живут вместе годами, не испытывая никакого желания каким-либо образом регистрировать свою связь. Что делать с ними?..
Тезис пятый. Стремление к рождению, социализации и воспитанию детей.
В любом государстве есть люди, не желающие (или не имеющие возможности) производить потомство. По предложенному нам определению семьи, они тоже попадают в отряд асоциальных.
Итак, в нашей «первичной и самой главной ячейке» остались лишь пары: мужчина-женщина, зацикленные на создании совместного быта и на рождении потомства. Но государство — это не звероферма, где главная задача — повышение показателя рождаемости! В государстве живут и художники, и учёные, и вольнодумцы, и инакомыслящие, и хиппи, и просто пожилые люди, желающие, чтобы их оставили в покое.
Дабы не усложнять ситуацию дальнейшими рассуждениями, предлагаю вам определение первичной социальной ячейки, принятое в Германии. То самое определение, которое уже прошло «краш-тест» и является совершенным. Статья 12, защита личной сферы каждого человека.
Тезис: ОСНОВОЙ ГОСУДАРСТВА ЯВЛЯЕТСЯ ЧЕЛОВЕК И ЕГО МИКРОМИР
Вот это определение:
Каждый человек имеет право на свой, личный, неприкасаемый микромир. Неприкасаемый микромир — это:
- Ваша личность (право на чувства, имя, выбор одежды, причёски, религии, образа мысли).
- Физическая неприкосновенность (невмешательство — в том числе медицинское — в ваш организм, неприкосновенность вашего тела в бытовых ситуациях).
- Интимная близость (право выбора друзей, связей, личного представления об уюте — право завести семью или жить как-то иначе, согласно своим предпочтениям).
- Личное пространство, коммуникация (право на начало и развитие отношений — интимных и дружеских — с другими людьми).
- Сексуальность (право выбирать свою сексуальность).* (*Здесь существует лишь оговорка возраста: государство имеет право вмешаться, если речь идёт о несовершеннолетних.)
Маленький и уютный микромир, отделённый от ветров и бурь четырьмя стенами, есть основа всех основ. Как сказано в законе, каждый человек имеет право на этот самый микромир. Заметьте, речь идёт не о семье, а именно о своём, личном, уникальном пространстве. В первую очередь — личное защищённое пространство. А затем уже вы вправе решать, с кем вам жить, где жить и как жить, заводить ли семью; а если да, то какой будет эта семья.
ОДИН ДОМА
Определение «основы основ», изложенное выше, присуще многим развитым странам. Но в Германии (в отличие, к примеру, от Франции или США) ваше маленькое индивидуальное пространство на законодательном уровне не может быть лавочкой на вокзале или подобием телефонной будки, где проживали счастливой семьёй крокодил Гена с Чебурашкой. Вы не просто имеете право на свою квартиру, но обязаны таковую иметь.
В Германии квартиры в основном снимаются. Но если у вас нет денег на съём жилплощади, государство совершенно безвозмездно предоставит вам необходимую сумму. Каждому жителю страны гарантирован не просто микромир, но микромир с тёплой постелью, с кухонной плитой и с ванной, в которой есть вода.
Помимо этого, если вы помните, в законе оговорено (статья 12, пункты 3, 4), что никто не имеет права нарушать ваше личное пространство — как с целью его разрушить, так и с целью улучшить условия вашего существования. Последний момент очень важен: никто не имеет права, даже от широты души или из добрых побуждений, упрекнуть человека в том, что он живёт один; порекомендовать жениться (выйти замуж).
Такие действия являются противозаконными и рассматриваются как оскорбление и посягательство на свободу личности. (Невольно приходит на ум наше родное, сакральное: «Пора бы замуж, дорогая, а то так в девках и просидишь!». Или: «Что, до сих пор не женился? Ты что, из этих?..»)
Интересно отметить, что, согласно исследованиям той самой «краш-группы», именно подобные «доброжелательные» вмешательства в приватную сферу человека побуждают молодых людей, не пройдя необходимой стадии личностного созревания, кидаться, словно в омут, в семейную жизнь, не имея ни необходимого опыта в бытовых, сексуальных и личностных отношениях, ни элементарного желания: всё делается либо «назло», либо для того, чтобы «больше не доставали».
Результат — пожизненная «лямка бурлака» с его тихими запоями и её слезами в подушку, а в худшем случае — бытовая поножовщина со скандальным разводом (если после поножовщины ещё есть кому разводиться). И когда «заботливые мамы» жалуются мне: «Таким был хорошим, капли в рот не брал, а женился — напьётся и бьёт её почём зря», — я пожимаю плечами. Вы же сами заставили его жениться, сами опередили естественный ход событий, сами сломали его психику! Чего же вы теперь жалуетесь?!
Что касается излюбленной и наиболее распространённой формы существования, то в Германии это «один дома». Только, пожалуйста, никаких ассоциаций с «бобылём» или с «мадам — синий чулок»! Просто многие исключительно ценят свою независимость и предпочитают оставаться независимыми, даже вступив друг с другом в сексуальные и семейные отношения.
Если же в результате этих отношений рождается ребёнок (что маловероятно при всеобщей сексуальной грамотности), никто никого не потащит в суд и не станет принуждать регистрировать отношения. Двое имеют право сами выбрать, продолжать ли жить независимо, вступить ли в официальную связь либо расстаться.
Свободе такого рода благоприятствуют несколько пунктов, такие как система льгот для одиноких матерей (отцов) и обязательное медицинское страхование.
Одинокому родителю государство выделяет субсидии и обеспечивает его льготами. Так что даже если пара не расписана и алиментов ждать не от кого, то мама (папа) с ребёнком не только не пропадёт, но и будет иметь возможность построить на благоприятной финансовой основе свою дальнейшую жизнь по своему желанию.
Вывод из всего сказанного такой. Закон, как и предписание, — это не «шрэк», ограничивающий нашу свободу, а как раз таки наоборот — целостная, глубоко продуманная система, созданная для нашей защиты. Для защиты Человека как неповторимой, уникальной личности.
ПОДЗЕМЕЛЬЕ, ГДЕ РОЖДАЕТСЯ СВЕТ
И в заключение этого небольшого обзора я хочу ответить на коммент одного из читателей по поводу трёх принципов осознанной свободы.
- То, что я делаю, не приведёт к неожиданным, печальным, трагическим последствиям.
- Те предметы, механизмы (бытовые и производственные), которыми я пользуюсь, не изменят своим, предназначенным им, функциям.
- Люди, с которыми я общаюсь, не явятся для меня потенциальной угрозой.
Коммент был такой: «Я сам уже больше 20 лет живу в Германии, но об этих трёх принципах никогда не слышал. Или не обращал внимания. Можно ссылку на это?».
Хочу ответить Вам цитатой из «Гамлета»: «Есть многое на свете, друг Горацио, что мудрецы не лепят в Интернет».
Но это шутка. На самом деле, три перечисленных принципа находятся на вооружении той самой команды, которая испытывает законы на «краш». Команда свою деятельность не рекламирует, и, как я уже сказал, «только мама знает этих людей в лицо». Чем-то она похожа (не мама, а команда) на «команду», отбирающую фильмы для награждения «Оскаром». Те тоже засекречены, и никто не знает, существуют ли они вообще. Объяснение «зашифрованности» простое. Никто не должен иметь возможность влиять на этих людей.
Мне крупно повезло. Несколько лет назад я попал на чтение проекта одного из федеральных законов.
Вот в таком зеркальном лифте пришлось спуститься на энный подземный этаж Рейхстага…
Из лифта вы попадаете в целую сеть подземных коридоров, ведущих в одно из изолированных помещений, где непосредственно проходит зачитка проектов.
Ощущение, прямо скажу, клаустрофобическое. В какой-то момент моя психика настолько напряглась, что пришлось воткнуть в уши «бананы», чтобы не слышать гулкое эхо своих собственных шагов в пустом нереальном пространстве.
Здорово было то, что мне разрешили сделать несколько фотографий — по очень большому блату, с очень большим исключением из общих правил.
В закрытом конференц-зале мне пришлось ознакомиться с документом, вновь вызвавшим дрожь в коленях: «Подписка о неразглашении». Чтобы вы не заподозрили во мне клятвопреступника, стоит объяснить, наверное, что в то время я работал над художественным произведением, в котором была затронута тема принятия в Германии законов. Так что в документе было чётко указано, о чём я имею право рассказывать, а о чём — нет. Я не имел права называть имён (и не делаю этого), я не имел права упоминать обсуждаемый законопроект и упоминать о конкретных людях, его обсуждавших.
Итак, член парламента зачитал проект некоего закона. Учёные выслушали его, сделали необходимые пометки и сообщили, что готовы начать обсуждение.
После этого меня с почётом выпроводили из зала обсуждений. Всё дальнейшее проходило за закрытыми дверями.
Через определённое время готовый результат «краш-теста» поступил «наверх», в парламент, — возможно, для новых дебатов над законопроектом. И так до полной, блистательной отшлифовки текста будущего закона.
НЕБОЛЬШОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
В Бундестаге мне повезло не однажды. После обсуждения меня познакомили (вновь по большому блату) с доктором медицинских наук — из той самой закрытой группы. Его родители родом из Восточной Пруссии — нынешней Калининградской области. Поскольку я пару лет прожил в Калининграде и даже написал об этом городе роман, мы очень быстро нашли общий язык и стали друзьями.
Недавно, во время работы над этой статьёй, из российских новостей я узнал о том, что депутаты Госдумы предложили на рассмотрение интересный законопроект: печатать устрашающие картинки на фастфуде. Воспользовавшись хорошими отношениями с человеком, который испытывает в Германии законы «на прочность и целесообразность», я встретился с ним и поинтересовался, как их группа восприняла бы такое законодательное предложение.
Напомню, что целью депутатской инициативы является «доведение до потребителей предупредительной информации о вреде быстрого питания. В частности, такую информацию предлагается размещать на рекламе фастфуда и упаковке в ресторанах быстрого питания. Кроме того, депутаты хотят, чтобы на упаковках размещались изображения последствий болезней, которые может вызвать регулярное потребление того или иного продукта».
Разговор длился недолго. Выслушав вышеуказанный текст в моём переводе на немецкий, член комиссии по «краш-тестам законопроектов» рассмеялся и сказал: «С политической и финансовой точки зрения судить не берусь, но совершенно очевидно, что медики будут против такого закона, ибо налицо попытка ассоциировать пищу с болезнью и смертью, что крайне пагубно повлияет на здоровье и психическое состояние людей, эту пищу потребляющих. Если какая-либо еда вредна, не выпускайте её на рынок вовсе. Можете также объяснять людям в прессе, что фастфуд вреден. Но только не способом внедрения в подсознание людей отвращения к еде. Это может нанести ещё бòльший вред, чем сами потребляемые продукты. Побочные эффекты — со временем у человека может возникнуть крепкая связь неприятного образа с любыми пищевыми продуктами (будь то фастфуд или качественная еда в дорогом ресторане), что повысит риск заболевания гастритом (чисто нервная болезнь) и булимией (паническое ощущение приступов голода, ощущение, что ты не наедаешься, что еда не усваивается), а также приведёт к депрессии и психозу. Учитывая, что фастфуд потребляет в основном молодежь, можно уверенно сказать, что введение такой меры пагубно отразится на целом поколении».
ПОСЛЕСЛОВИЕ
А это мы с тем самым представителем власти, устроившим мне визит в «краш-лабораторию». Я наконец-то выбрался на открытое пространство!
Если вы заметили, я так взволнован от всего пережитого, увиденного и услышанного, что во время приватной беседы забыл даже вытащить «бананы» из ушей. Если честно говорить, в этот момент меня больше всего волновал мой желудок. На нервной почве он просто выворачивался наизнанку. Стоя рядом с депутатом, я думал только об одном: есть ли здесь, под куполом Рейхстага, туалет???
Когда я добрался до вожделенного унитаза, то упал перед ним на колени и выблевал в него свой завтрак. А потом долго сидел на стерильном кафельном полу, утирая выступившие на лицо слёзы и думая: «Ну почему у нас всё не так! Почему у нас всё через попу?!!! Почему в Германии хочется блевать, когда законы крутят на «центрифуге», а у нас — после того, как они вступают в силу?..»
Вот такие дела.
С уважением, Юри Балабанов
