«Маяк» — минималистичный фильм, который сведёт вас с ума

Бородатый Уиллем Дефо и почти неузнаваемый Роберт Паттинсон мрачно смотрят с чёрно‑белого плаката. Это режиссёр Роберт Эггерс спустя почти пять лет вернулся со вторым полнометражным фильмом, вновь переосмысляющим жанр хоррора.

В уже далёком 2015‑м в «Ведьме» он показал, что в ужасах ещё осталось место для артхауса, сняв картину при естественном освещении и оставив зрителей гадать: а что же из показанного на экране было реальным?

В «Маяке» Эггерс, уже окрепнув в полнометражном кино и заполучив двух потрясающих актёров на главные роли, решился на ещё более смелый ход. Он словно решил найти те минимальные составляющие, которые создают атмосферу мистики и ужаса на экране.

В результате «Маяк» буквально затягивает в состояние безумия, хотя на первый взгляд в нём просто ничего не происходит.

Фильм, из которого выбросили всё. Даже сюжет

Бывший дровосек (Роберт Паттинсон) устраивается работать помощником смотрителя маяка (Уиллем Дефо). Немолодой начальник отличается довольно скверным характером и не подпускает напарника к главной части работы — управлению лампой.

Он лишь заставляет коллегу подметать полы, красить стены и выполнять прочую будничную работу. Постепенно герои начинают общаться, но потом случается шторм, который сильно влияет на их жизнь.

В общем‑то, это всё, что можно сказать о завязке фильма. Пара мистических моментов (или просто безумные фантазии персонажей) в первой половине истории лишь оттеняют обыденность жизни героев. Большую часть времени они просто разговаривают, занимаются будничными делами или напиваются. Даже их имена называют чуть ли не в середине картины.

Но избавившись от динамики, Эггерс пошёл ещё дальше. Он максимально сократил актёрский состав: в «Маяке» играют всего два артиста, за исключением недолгого появления модели Валерии Караман, да и то в очень специфическом образе.

Потом режиссёр убрал цвет, сделав фильм подобием чёрно‑белых немых картин. Причём контрастное выделение персонажей делает даже натуральный фон нарисованным. А вместо саундтрека постоянно звучит мрачный эмбиент, зачастую переходящий в гудение маяка.

Заодно Эггерс стал уменьшать и кадр. «Маяк» снят в очень старом формате — 1.19 : 1, то есть картинка выглядит значительно уже, чем в большинстве современных фильмов.

Это ещё больше усиливает ощущение ретрокино. А заодно и заставляет наблюдать только за самими героями, не отвлекаясь на фон — ограниченная картинка не показывает ничего лишнего. Вдобавок ко всему пространство ещё больше сужают за счёт люков, дверей или коридоров. Через некоторое время зритель даже почувствует себя вуайеристом, постоянно подглядывающим за героями из‑за угла.

И здесь может возникнуть вопрос: осталось ли в фильме хоть что‑то, что может привлечь внимание, а тем более создать атмосферу? Как оказалось, да!

Фильм‑испытание для актёров и зрителей

Эггерс использует все эти приёмы для двух основных целей. Во‑первых, он хочет напугать зрителя. А во‑вторых, запутать. Но «Маяк» трудно назвать хоррором в его традиционном понимании. И с этим наверняка будут связаны возмущения некоторых зрителей.

Точно так же «маму!» Даррена Аронофски когда‑то в прокате назвали фильмом ужасов, а «Драйв» Рефна подавали как боевик. В итоге многие уходили с сеансов недовольными, получив не весёлые развлечения, а серьёзную драму.

«Маяк» пугает не выпрыгивающими чудовищами и громкими звуками. Подобно «Солнцестоянию» Ари Астера или «Ведьме» того же Эггерса, он затягивает самим ощущением безумия.

Но это требует полной отдачи. Причём и от актёров, и, как ни странно, от зрителя.

Роберт Паттинсон рассказывал , что на съёмках этой картины он действительно напивался, ел грязь и мочился в штаны, а в одной из сцен специально пытался вызвать у себя настоящую рвоту. Вообще в плане различных физиологических звуков с «Маяком» может соревноваться только «Человек — швейцарский нож» (к счастью, фильм Эггерса в этом плане проигрывает).

Неадекватность происходящего чувствуется даже в чёрно‑белой картинке. На фоне Дефо, выглядящего легко и естественно, герой Паттинсона иногда смотрится слишком гротескно, снова напоминая персонажей немого кино. Ужас здесь идёт бок о бок с комедией. Но всё же оба героя остаются живыми.

Так глупо и неуклюже обычно не играют, тут нужно именно полностью вжиться в образ. И вскоре кажется, что на экране и правда выживший из ума смотритель и его спившийся помощник. И именно тогда в их общении начинает ощущаться настоящая драма.

Что же касается желания запутать, то здесь режиссёр поступает ещё грубее. Он просто отказывается объяснять хоть какую‑то часть сюжета. За многочисленными отсылками к мифологии, религии, картинам вековой давности, Лавкрафту и всё той же «Ведьме» спрятан чистый хаос.

Даже уже упомянутая «мама!» на фоне «Маяка» кажется более однозначной. Здесь же зрителю не просто дают право решать, что всё это значило. Его заставляют задавать вопросы, а потом самому же на них и отвечать.

Ведь герои постоянно друг другу врут. У них меняются имена и детали биографии. Потом начинается мистика, а может, просто галлюцинации от алкоголя. Позже возникают сомнения в самом течении времени.

А в какой‑то момент каждый зритель неизбежно придёт к мысли, что вообще всё происходящее — наваждение.

Любому зрителю придётся самостоятельно объяснять эти моменты. И в зависимости от ответов он и составит свой «Маяк»: фильм ужасов, драму, комедию или философскую притчу.

Фильм, который может не понравиться. И это нормально

Но любая мифология или религия может существовать только при наличии верящих в неё. И поэтому картина Эггерса «сработает» только для тех, кто примет правила игры и добровольно согласится пройти это испытание.

Скептики вполне могут обвинить его в пустом формализме. Могут даже сказать, что Эггерс слишком пытается угодить критикам, пряча отсутствие мыслей за непонятными аллегориями и известными актёрами.

Но на самом деле трудно найти картину, которая настолько же не старается понравиться зрителю. Режиссёр вообще не пытается вызвать положительные эмоции, а лишь предлагает заглянуть в скрытый и очень мрачный мир.

И гораздо важнее при просмотре не столько следить за сюжетными линиями, сколько пытаться самому почувствовать происходящее на экране.

Именно для этого нужна вся грязь, шквальный ветер, гудение и безумно раздражающие чайки. И поэтому же в фильме столько будничных дел, неприятной физиологии и ругани.

Не зря зритель так часто наблюдает «из‑за угла». Постепенно становится ясно, что он и есть третий полноценный участник действия, который должен разобраться в происходящем. И в то время как скептики будут искать нестыковки, у поверивших в эту историю расширятся глаза и начнёт появляться слегка безумная улыбка от каждой очередной странности на экране.

А в финале даже ничего не захочется говорить, а тем более спорить. Только вздохнуть и кинуться перечитывать всю мифологию, от Прометея до Святого Эльма, надеясь, что это хоть как‑то прояснит ситуацию, и втайне понимая бесполезность затеи.

«Маяк» из тех фильмов, которые трудно обсуждать. Его даже невозможно заспойлерить, ведь не в сюжете там дело. И всё написанное выше можно отнести как достоинствам картины, так и к её недостаткам. Фильм Эггерса просто грубо вырывается с экранов прямо в жизнь и бьёт наотмашь — а уж попадёт он в цель, или же удар пройдёт мимо, зависит только от зрителя.