6 неочевидных находок сериала «Чернобыль», которые вы могли упустить

1. Реакция людей страшнее спецэффектов

Довольно просто превратить сериал, посвящённый масштабной аварии, в банальный блокбастер, перенасыщенный взрывами, смертями и кровью. Или же забыть о самой сути, уйдя в сюжетную составляющую. Зачастую подобные проекты, в том числе и российский сериал «Чернобыль» от НТВ, рассказывают о каком-либо расследовании или же склоняются к эффектам просто ради зрелищности.

Но здесь ситуация другая. Практически весь сюжет «Чернобыля» построен не на самой катастрофе, а на её восприятии различными людьми: от партийных работников и учёных до солдат и домохозяек.

На это намекают даже первые сцены. Всё начинается спустя два года после аварии, когда Валерий Легасов (Джаред Харрис) записывает своеобразную исповедь, сразу выводя мораль истории, и лишь потом показывают основные события.

Поначалу кажется, что Легасов — единственный главный герой, спасающий страну от ещё большей катастрофы. Но далее сериал распадается на несколько линий — таким он будет и во всех остальных сериях.

Даже сцена взрыва подразумевает, что действие не зациклится только на самой АЭС — авария происходит где-то вдалеке за окном квартиры пожарного Василия и его жены Людмилы.

Появляется несколько важных героев из разных слоёв общества, через восприятие которых показывают события. И в каждой серии добавляются новые персонажи: сотрудница Института ядерной энергетики, бригада шахтёров, солдаты, партийные работники — каждый из них помогает рассказать историю под новым углом.

Пока одни решают, как спасать страну от ещё большей катастрофы, другие просто переживают смерть близких, не хотят уходить из родных мест или выполняют задания, даже не зная цели. Из всех этих историй и складывается полная картина событий.

2. Реальность становится убедительнее за счёт вымысла

Создатели «Чернобыля» явно изучили немало документов, интервью и воспоминаний очевидцев. И значительная часть сюжета построена на реальных историях участников событий. Но к фактам добавили более эмоциональные художественные моменты, чтобы лучше раскрыть человеческие качества каждого героя.

Даже когда речь идёт о партработниках и учёных, атмосфера создаётся не столько их действиями, сколько эмоциями и человеческими проявлениями. В этом плане высшее руководство, конечно, не раскрыто: Горбачёв и многие министры получились почти карикатурными. Зато трясущиеся руки Легасова и усталые глаза Бориса Щербины (Стеллан Скарсгард) выглядят совершенно по-настоящему.

В линии этих двух персонажей прослеживается классическая история напарников, которые не любят друг друга. Только в очень реалистичной обстановке. Сначала Легасов кажется героем, а Щербина — типичным партийным карьеристом. Но от эпизода к эпизоду они находят общий язык и сближаются. И шутку о первой улыбке Легасова за долгое время (и весь сериал) невозможно не оценить: Харрис играет идеально. Именно этот человек отправит немало людей на верную смерть.

История Людмилы Игнатенко (Джесси Бакли) пришла со страниц документальной книги «Чернобыльская молитва» Светланы Алексиевич. И если судить по интервью самой Людмилы, авторы рассказали всё как было.

Конечно, наряду с реальными персонажами, в сериале появляются и вымышленные герои. Но и они здесь фигурируют не просто так. Придуманная авторами Ульяна Хомюк (Эмили Уотсон) выполняет важную роль связующего звена в попытках разобраться в причинах аварии.

В реальности всё, что она узнала, собрано из различных документов. Но в художественном сериале просто зачитывать воспоминания различных людей было бы не слишком разумно. Поэтому она выступает свидетелем всех событий и общается с реальными героями.

3. Невидимую радиацию можно показать

Жуткие последствия облучения показывают на примере обычных людей. Пожарный берёт кусок графита, а чуть позже его увозит скорая. Работник станции удерживает дверь бедром, и его одежда тут же пропитывается кровью.

Но на большинство людей радиация повлияла не так очевидно и не моментально. И поэтому дальше сцены становятся аккуратнее. Вместо того чтобы перегружать картинку умирающими людьми и показывать толпы пожарных в больнице, акцент делают на родных, которые хотят увидеть пострадавших. А потом на долгой сцене с одеждой заражённых: банальные действия, ритмичный стук и лишь секундная фокусировка на ожоге медсестры.

Линия Людмилы, которая приезжает к своему мужу в больницу, позволяет увидеть весь ужас лучевой болезни. Но здесь даже сложно сказать, что выглядит страшнее: реалистичный грим слезающей кожи или же сцена похорон, когда гробы заливают бетоном.

В остальных случаях авторы даже не пытаются склоняться к излишней жестокости, скорее рассказывая о самой обречённости и бессмысленности попыток спастись. Легасов будничным тоном объясняет Щербине, что им осталось жить пару лет. Начальник шахтёров отказывается от респираторов — это уж точно не спасёт. Один из ликвидаторов рвёт в зоне сильного облучения сапог, и ему просто говорят: «С вами всё».

4. Эмбиент может незаметно создавать настроение

Немаловажная составляющая любого крупного кино- или телепроекта — звуковой фон. Но традиционный саундтрек в «Чернобыль» просто не подошёл бы. Любая стандартная композиция, даже очень мрачная, скорее разрушит целостность подобной истории, чем поможет ей.

Традиционный ход для рассказа о радиации — треск счётчиков Гейгера. Но этот приём давно заезжен и к тому же будет выглядеть искусственно в сценах с простыми жителями города. Его используют только в паре самых напряжённых сцен, где это обусловлено самим сюжетом. Поэтому к картинке добавляется тонко проработанный фон.

Это мрачный эмбиент, смешанный с шумом и реальными звуками: грохотом или воем сирен. Чем ближе персонаж к источнику радиации, тем громче становится звук, постепенно заглушая всё остальное.

Звук действует почти так же, как сама радиация: он незаметен, но создаёт атмосферу опасности, которая вкупе даже с минимальными знаниями об облучении превращает очень простые моменты в трагедию. А чтобы ещё больше понять это состояние, создатели «Чернобыля» осознанно снижают темп.

Сцены с мытьём машины после визита в заражённую зону, эвакуацией людей и поливкой улиц длятся долго. Это не блокбастер, где сюжетные повороты валятся один за другим. Это медленное и тягучее состояние. И время будто замирает в такие моменты, сопровождаясь медленным неритмичным саундом.

5. Контрасты заставляют верить происходящему на экране

Если показывать на экране только ужас, боль и кровь, зритель быстро привыкнет к этому и перестанет воспринимать историю всерьёз: все же понимают, что это лишь грим и спецэффекты. Поэтому «Чернобыль» не скупится на контрасты, создавая противоречивое настроение.

Очень красивые и эстетичные съёмки здесь выглядят не менее страшно, чем последующие сцены смертей. Люди стоят и наблюдают за пожаром, дети веселятся. Но стоит только посмотреть на персонажей, услышать звук, увидеть радиоактивный пепел. И становится понятно, что все они обречены.

В сериале глобальное постоянно соседствует с частным. И именно такой подход позволяет почувствовать весь ужас катастрофы. У любого большого события есть аналогия в виде судьбы простого человека. Нельзя сказать, что этот приём новый: его часто используют в историях катастроф. Но здесь он работает на все сто.

Долгие съёмки с воздуха переключаются на ручную камеру, следующую за медсёстрами. За бесконечной вереницей автобусов следит с обочины молодая пара. После обсуждения возможности загрязнения всей воды крупным планом показывают обычный кран в больнице: именно из него потечёт отрава.

Сложности эвакуации объясняют на примере старушки, которая отказывается уезжать. Её заставляют силой и угрозами, и она будет ненавидеть своих спасителей.

Это частные человеческие истории в рамках глобальной трагедии. Так же, как и самое простое отражение ужасных ожогов на теле пожарного: он вздрагивает от боли, когда обнимает жену.

Апофеозом такого подхода можно назвать сюжетную линию о ликвидации животных. Для всеобщего блага военные отстреливают ни в чём не повинных собак и кошек, подвергшихся облучению. Нетрудно догадаться, что сами люди в Чернобыле оказались в роли точно таких же животных.

На это намекает и сцена из предыдущего эпизода, где шахтёры хлопают по плечу и лицу чиновника, отправившего их в зону заражения. Он приехал в чистом костюме, но теперь и сам испачкался.

Здесь чувствуется творческий подход режиссёра, сценариста и оператора. Они создают именно художественное произведение, наполненное своеобразной эстетикой, не впадая в документалистику и излишний реализм. Но именно потому на зрителя, далёкого от времён и мест действия «Чернобыля», сериал действует так сильно.

6. Детали создают эффект присутствия

Можно сколько угодно критиковать проект за неточности в отражении реальных событий и слишком плоских советских руководителей. Но когда дело доходит до простой жизни и деталей, сериал «Чернобыль» поражает своей живостью.

Обои, мусорное ведро, облупленные деревянные рамы в больнице — всё это будто пришло из настоящего 1986 года. Солдаты и милиционеры одеты именно в ту форму. И на старых советских машинах номера с кодом КХ — Киевской области.

Это очень ярко отражает подход к проекту, ведь даже в России и на Украине далеко не все обратят внимание на такие мелочи. Но авторы сериала явно хотели воссоздать саму обстановку. И потому в самом начале вставлены реальные переговоры диспетчеров, объявление об эвакуации звучит на русском, а фоном то читают стихи Константина Симонова, то исполняют песню «Чёрный ворон».

История трёх водолазов передана в точности по воспоминаниям, и некоторые моменты даже совпадают с реальными кадрами хроник. Напряжённая сцена выглядит максимально живо: невозможность разговаривать, треск счётчика, скудный свет фонариков. Это заставляет ощутить не только физическую, но и моральную нагрузку на героев.

Тонкость подхода заметна даже в моменте с ликвидаторами, которые сбрасывали графит с крыши. Им позволено находиться в опасной зоне полторы минуты — и ровно столько длится сцена. При этом в ней нет ни одной монтажной склейки, что позволяет зрителю словно попасть в самое опасное место на земле.

И даже массовка в «Чернобыле» совсем не напоминает типичную голливудскую толпу стажёров. Здесь всё очень правдоподобно с одеждой и причёсками. Не на 100%, конечно, но более точно сейчас никто не снимает.

Если быть совсем циничным скептиком или смотреть сериал «Чернобыль» только с целью найти несоответствия, здесь есть к чему придраться. Некоторые исторические факты изменены, в паре сцен присутствуют пластиковые окна, а люди пьют водку не так, как в реальности.

Но проекту удалось главное — показать трагедию глазами обычных людей. Авторы приложили много усилий, чтобы создать живую, а не киношную атмосферу страха, донести до зрителя весь ужас события. Простыми словами — так же, как Легасов объясняет министру принцип действия атомной станции. Понятными ассоциациями и художественными приёмами, которые и превращают «Чернобыль» в настолько страшный, но очень важный для каждого проект.