Митя Бурмистров начинал свой путь в музыке как битбоксер. Сейчас он исполняет психоделический поп. Его песни звучали в сериале Netflix, на MTV, а также в немецких новостях.
Профессиональный путь музыканта не был лёгким. Но он считает, что поражения значат намного больше, чем успехи, и сравнивает свои неудачи с кротовыми норами. Митя рассказал нам свою историю и дал несколько полезных советов для начинающих музыкантов.
«Миксовал звуки мычания коровы и колокольчиков»
Свой первый альбом я написал в 6 лет. Недавно я откопал эту кассету. И то, что я услышал, было больше похоже на 40‑секундные нажимания на разные пресеты синтезатора, который я нашёл на даче, нежели на полноценные композиции. Но тогда я воспринимал это как настоящий альбом. И для меня много значил процесс его записи.
Сейчас я понимаю, что будоражит меня в музыке больше всего. Можно было бы сказать про любовь или сильное потрясение, но нет. Музой мне служит сам факт написания песни. Думаю, в 6 лет я почувствовал это впервые.
Передо мной был синтезатор и магнитофон с функцией записи. Я просто ковырялся в пресетах, миксовал звуки мычания коровы и колокольчиков. Мне нравилось само путешествие по этому миру. С того времени моё ощущение мало изменилось.
Проект рождается из ежедневного труда. Поэтому, даже если нет вдохновения, всё равно нужно открывать Ableton, брать в руки гитару и начинать бренчать. Что‑то рано или поздно придёт.
«В немецких новостных телепередачах упоминали моё имя»
Мне всегда хотелось выделиться, поэтому я находил себе оригинальные хобби. Сначала играл в Футбэг — спортивная игра, участники которой ногами перекидывают друг другу небольшой мягкий мяч с гранулами внутри. Одна из разновидностей футбэга — сокс., потом начал увлекаться битбоксом. На школьном выпускном состоялось моё первое «официальное» выступление — я сделал ртом «капельку» в микрофон.
Но, выбирая институт, я совершенно не думал о музыке как о профессиональной сфере. В итоге остановился на том, что находился ближе всего к моему дому.
На Дне первокурсника всех спросили, хочет ли кто‑то выступить. Я сказал: «Есть такая штука — битбокс. Дайте микрофон, я попробую». С этого и пошло. Потом — студвесна, концерты. Пошло‑поехало.
В 2009 я создал YouTube‑канал, куда стал выкладывать ролики со своим битбоксом. Одно видео завирусилось и набрало 13 миллионов просмотров. Это было неожиданно, но круто! Внимание хлынуло неуправляемой лавиной.
Я натыкался на упоминания этого ролика. Его показали на американском ТВ. Он входил в музыкальные хит‑парады. Его крутили по радио. В немецких новостных телепередачах упоминали моё имя, говорили: «Русские сумасшедшие!»
А потом мне кто‑то прислал скрин: «Ты в курсе, что тебя репостнул Фред Дёрст?» Это основатель Limp Bizkit, одной из моих любимых групп. Я зашёл к ним на страничку, увидел ссылку на своё видео и подпись: «What the fuck».
Я начитался Ошо и в тот момент воспринимал всё это как данность: «О, здорово! Теперь то, что я делаю, всегда будет появляться в немецких новостях».
Но в 2013 году моя любовь к битбоксу начала остывать. Менялись алгоритмы YouTube, просмотров и видео на канале стало меньше. К счастью, я стал участником музыкальной резиденции OneBeat и поехал в Америку. Каждый год там собираются 20 музыкантов со всего мира. Они общаются, делают музыку, джемят, ездят с гастролями по Штатам. Это был лучший месяц в моей музыкальной жизни.
Я поехал туда как битбоксер, а уехал с гитарой, синтезатором и микрофоном, с помощью которого до сих пор пишу вокал для всех своих песен.
«Пишут из Netflix насчёт песни, записанной в татарской деревне с самодельной флейтой из лыжной палки»
Долгое время я жил в Казани. Однажды я задумался о татарской культуре. Я много раз выступал на студвёснах. Там было много народных номеров с танцами и песнями. Мне всё это казалось чем‑то чужеродным, не настоящим.
Когда я видел ансамбли молодых ребят, выступающих в классических татарских костюмах, то не верил в их искренность, не видел соотношения с реальностью.
Будто это какая‑то дань прошлому, но слепая — люди не добавляют ничего от себя.
А мне, человеку, воспитанному МTV, хотелось чего‑то нового, но в то же время не пошлого как рэп с баяном.
Тогда я решил, что хочу пообщаться с теми, кто наряжается в народные костюмы не для того, чтобы понравиться жюри. С теми, кто играет на баяне, когда приходит домой после сенокоса, или исполняет на дудочке мелодию, услышанную от своей бабушки.
Я рассказал об этой идее своему товарищу, который работал в Red bull. Он передал идею директору. Она ему очень понравилась, и в итоге мы вместе сняли сериал «Эчпочфанк» о татарском парне, который ходит по деревням и пишет одноимённый альбом, — обо мне.
Во время путешествия я записывал на диктофон всё, что попадалось нам на пути: лай собак, мелодию самодельного курая, сделанного из лыжной палки, песни хора бабушек, звук наливания медовухи в стакан.
У меня не было высокотехнологичных девайсов — только диктофон Tascam. Когда на нём садились батарейки, то в ход шёл iPhone. Я уже прошёл через технический пуризм.
Можно записать вокал и на Macbook, и на микрофон «Союз». Не важно, что за качество у него будет, главное — чувства и эмоции, которые в конечном итоге даёт песня.
У меня не было чёткого плана того, что я хочу увидеть и услышать. Я старался создать такую атмосферу, чтобы люди играли музыку, которая льётся из их души. А потом уже импровизировал в студии, находил какие‑то кусочки и на их основе делал свои песни.
В итоге получился альбом «Эчпочфанк». Наш сериал презентовали на музыкальном фестивале Ableton Loop в Берлине. И было чуть обидно, что в Казани об этом почти никто не знал. Ведь казалось, проект настолько крут, что о нём должны говорить все.
Но, слава богу, появился TikTok, где я сам смог рассказать о сериале. Несколько роликов завирусились, и пошла новая волна интереса к проекту. Это придаёт мне сил.
К сожалению, я воочию не видел, как жители деревень отреагировали на альбом. Но продюсер нашего проекта, Марина, сказала, что им послали фильм и песни. По её словам, они были очень рады и довольны. Мне было бы интересно узнать, понимали ли они при прослушивании музыки, что сейчас звучат их гусли, их аккордеон или их собака.
Через полгода я смонтировал клип на песню «1 Life Is Not Enough» и начал рассылать по блогам. Один южноафриканский музыкальный портал запостил его. Через него меня и нашли скауты Netflix. Они заплатили мне 2000–3000 долларов (не помню, сколько точно) за то, чтобы этот трек играл в сериале «Dear White People».
Всё это до сих пор кажется сюрреалистичным. Я — DIY‑музыкант, у которого на тот момент было 1000 прослушиваний на Spotify. И тут мне пишут из Netflix насчёт песни, записанной в татарской деревне с самодельной флейтой из лыжной палки! Я не мог отказаться.
«Мы хотим выстроить диалог, а не украсть музыку»
Второй сезон сериала мы снимали на Алтае. В течение трёх недель мы путешествовали по этому региону. Спали где придётся — и в квартире с клопами, и в домике в горах. Общались с местными, в том числе с шаманом, от песнопений которого, по легенде, беременеют женщины.
Там безумно красиво. Но есть много священных мест, где нельзя издавать громкие звуки. Иногда бывало такое, что музыканты, которых мы привозили туда, отказывались петь. Нам приходилось перемещаться — идти по степи несколько километров, чтобы отдалиться от памятника.
Алтай граничит с Китаем. Поэтому один раз нашего звукорежиссёра забрали сотрудники ФСБ: у него не было паспорта. Мы несколько часов ждали его в степи.
Самым классным был момент, когда я пришёл в крохотную студию к Роману, необычайно талантливому местному звукорежиссёру и музыканту. Он послушал мои заготовки и начал импровизировать поверх них. Это было то, что я искал всю эту поездку.
До этого я просто записывал рандомные звуки, отрывки композиций в красивых локациях. А здесь — симбиоз. Талантливый человек дополняет зачатки моих песен своими идеями. Где‑то — споёт, где‑то — сыграет на икили. И всё всегда в точку, бьёт в самое сердце.
Сейчас я доделываю альбом. Потом буду искать деньги на цветокоррекцию нашего сериала об этой поездке. Надеюсь, скоро всё это выйдет.
Мысль о том, что с помощью такого подхода я популяризирую культуру малых народов России, появилась недавно. Когда я начинал проект «Эчпочфанк» в 2016 году, то просто хотел провести исследование для себя. У меня не было цели донести татарскую музыку до новой аудитории.
А сейчас я понимаю, что это может хорошо работать. Кто‑то посмотрит этот сериал и захочет больше узнать об алтайской музыке или повторить наше путешествие по Чуйскому тракту.
Важно, что с помощью своей музыки я рассказываю не только о Москве и медведях, которые ходят по её улицам. Мне нравится соединять музыку малых народов России с инди, фанком и соулом.
Тут есть тонкий момент: всё это нужно делать с любовью и уважением.
С «Эчпочфанком» в этом плане легче — я сам татарин, и то, что я делаю, нельзя назвать апроприацией. А вот у алтайцев ко мне уже могут быть вопросы. Мол, почему ты берёшь нашу музыку?
К ним часто приезжают съёмочные компании из Москвы, просят их нарядиться в народные костюмы и сыграть что‑нибудь, а взамен обещают славу. Я представляю, как они могут себя чувствовать из‑за этого: как в музее.
Первое время алтайцы к нам тоже относились подозрительно. Пришлось долго говорить с ними и объяснять, что мы — друзья, что я — музыкант, интересующийся народным творчеством, что со мной можно поджемить, мне можно довериться.
Я надеюсь, сериал будет подтверждением того, что мы максимально уважительно относимся к алтайской культуре. Мы хотим выстроить диалог, а не украсть музыку.
«Клип, снятый на iPhone, взяли на MTV»
Я очень люблю художника Винила Уильямса — это музыкальный и визуальный артист из Лос‑Анджелеса. Все его психоделические клипы сняты в VR‑формате 360°. Он создаёт особенный, нереальный мир.
Поработать вместе с ним было моей мечтой. Когда я получил деньги от Netflix, то подумал: «Потрачу‑ка я всё это на одну видеоработу со своим кумиром!» И всё получилось! Мы сделали клип на песню «Island».
Несколько других клипов создала моя жена — Liyolei, музыкальная исполнительница и художница. Мы вместе записали песню «Ma Belle», а потом сняли видео к ней с помощью iPhone. Это замечательный инструмент, который есть в кармане практически у каждого. Глупо не воспользоваться такой возможностью.
Потом этот клип, снятый на iPhone, взяли на MTV. Он победил в номинации зрительских симпатий, от чего мы офигели.
«Очень важно говорить о своих неудачах»
Обычно в интервью проходятся по победам: контракт с Netflix, альбом в татарской деревне, показ на MTV. Складывается ощущение, что у меня всё хорошо. Но поражения я встречаю гораздо чаще, чем отказы.
Я постоянно отправляю свои работы в тысячи музыкальных журналов и блогов. Хорошо, если мне ответят человек девять. Хорошо, если трое запостят мой клип. Иногда я выставляю видео с песней, которую делал полгода, а оно набирает 3 000 просмотров.
Вижу комментарии: «Просмотров должно быть миллион!» Хочется сказать: «Пошлите, пожалуйста, его миллиону своих друзей, чтобы это стало былью».
Всё настолько шатко, что без уверенности в своём деле ты долго не протянешь.
Я вспоминаю все подножки судьбы, все падения и взлёты и думаю: почему я продолжаю каждый день с утра до ночи писать музыку? Да потому что я люблю это больше всего на свете.
У меня не было такого, что я падал в какую‑то большую яму и не мог из неё выбраться. Но мой путь испещрён маленькими кротовыми норами, наступив в которые, можно легко подвернуть ногу.
Сломался компьютер, на котором у тебя был большой проект. Заболело ухо, потому что ты весь день провёл в наушниках. Неудачно поговорил с родителями. Если всё это происходит в один день, кажется, что кроты сговорились. Опускаются руки.
Но я уже хорошо узнал себя в этом плане. Чаще всего утром следующего дня моя батарейка вновь заряжена. Появляются силы для нового рывка.
Справляться с «кротовыми» днями мне помогает физическая нагрузка. Раньше я несколько раз в неделю посещал тренажёрный зал. Сейчас регулярно делаю зарядку, стараюсь много ходить.
Также я веду дневник — книгу плача, где ною, размазываю сопли и анализирую проблемы. Это даёт понять, над чем мне работать дальше. Появляются силы, чтобы делать новые шаги.
Выжимки из дневника я иногда пощу в соцсетях. Когда люди видят, что ты не только подписываешь контракты с Netflix, но ещё и живёшь обычную жизнь — с отказами и трудностями — они чувствуют созвучие, сопричастность.
Очень важно говорить о своих неудачах. Когда кто‑то, претерпев несколько поражений, продолжает идти вперед, это восхищает гораздо сильнее, чем чистая история успеха.
«Надеемся, скоро бомбанёт альбом и придёт всемирная слава»
Сейчас я живу в Турции, пишу альбом. Радуюсь Стамбулу, восхищаюсь красотой и музыкой. Если есть рабочее место, больше ничего и не надо.
Моя студия осталась в Казани, я привёз только компьютер, микрофон, звуковую карту и гитару с маленькой MIDI‑клавиатурой. Это мини‑сетап. Всякие тяжёлые синты, колонки, примочки остались на родине. Зато тут я приобрёл турецкую гитару — баглама, — которая будет звучать в следующем альбоме.
Мы с женой живём на деньги от сдачи квартиры в Казани. Укладываемся тютелька в тютельку. Ещё есть смешной доход от стримов, а также донаты от моих слушателей с Patreon. Надеемся, скоро бомбанёт альбом, и придёт всемирная слава.
Советы начинающим музыкантам
1. Не относись к критике других людей всерьёз. Её подача больше говорит не о тебе, а о человеке, который оставляет комментарий. Про это очень хорошо сказал Антон Маскелиаде в книге «Твой первый трек». Обязательно купи её.
2. Когда ты начинаешь делать музыку, то в любом случае копируешь кого‑то. И это не плохо. Со временем твои композиции станут лучше. Чем больше элементов ты позаимствуешь у объектов твоего вдохновения, тем интереснее получится твой трек.
Для тебя твоя работа всегда является коллажем. Ведь ты понимаешь: «Эти барабаны я взял у Олега Газманова. А эта труба — от Talking Heads из альбома 1977 года». Но никто другой не будет знать о твоих референсах.
Люди всегда найдут странные отсылки: «О, да ты — один в один — Led Zeppelin! Любишь их творчество?» А ты будешь думать: «Какой такой Led Zeppelin? Я такого не знаю».
Мир ассоциаций непредсказуем. Тебя будут сравнивать всегда.
Я, например, делаю психоделический поп. Он может напоминать музыку Бритни Спирс — у нас похожая структура песен и хуки. Но при этом в моём стиле есть что‑то от поп‑музыки 60‑х — то, что заставляет усомниться в реальности происходящего.
Мне также нравится танцевальность 1990‑х и 2000‑х. Я стараюсь всё это совмещать. Главное, чтобы за душу брало.
3. Поначалу тебе вряд ли будет нравиться то, что ты делаешь. Это нормально. Все через это проходят. Сейчас я переслушиваю свои демки и думаю: «Ой! Как болит сердце». Нужно дорожить тем, что вас будоражит в музыке, и продолжать вызывать у себя это чувство. Главное — продолжать.
Если вы не хотите заниматься музыкой и постоянно ищете внешние стимулы не делать этого, просто не занимайтесь. Мне иногда пишут в личку такие шокирующие вопросы: «Как мне заставить себя написать трек?» Я думаю: «Зачем это нужно?» Я делаю музыку потому, что это даёт мне всё самое прекрасное, что я могу испытать.
И я хочу, чтобы люди испытывали от моей музыки те же чувства — радовались и переслушивали её годами. Это большое счастье и очень огромная привилегия — давать людям возможность найти саундтрек для своей жизни.
Никогда не устану рассказывать, как одна знакомая рожала под мой первый альбом. Мне кажется, очень круто дарить людям такие незабываемые эмоции. Продолжайте творить!