Когда мы создали «Страдающее Средневековье», то не ставили перед собой образовательную цель. У нас вообще не было ощущения, что паблик с мемами вырастет во что‑то большее. В 2014 году он просто был сообществом для коммуникации одногруппников, куда мы постили смешные картинки про преподавателей и учёбу.
Как‑то раз там появилась средневековая миниатюра с забавной подписью. Я понял, что это может стать отдельным юмористическим жанром, и завёл себе хобби — делать мемы в перерывах между написанием академических работ. Для меня это было то же самое, что побить грушу: немного расслабиться и снять напряжение со всей серьёзности учебного процесса. Сначала людям было просто смешно, лишь потом у паблика начал появляться образовательный фон.
Смотреть мемы — развивать себя
Некоторые считают, что смотреть мемы — значит прокрастинировать. Но я не сталкивался с этим почти никогда. Помню, какой‑то культуролог несколько лет назад очень обижался на мемы «Cтрадающего» и говорил, что они унижают культурное наследие и способствуют только интеллектуальной деградации. Но я с этим не согласен. Когда подключаются эмоции, информация запоминается лучше.
Например, вместо того, чтобы заставлять школьников зубрить параграф, учитель может собрать подборку тиктоков на тему и сказать: «Завтра сделаем по ним контрольную». Или он может начать презентацию со смешной картинки, чтобы последующую информацию ученики воспринимали более расслабленно. Другая идея: показывать сложный смешной мем и начать объяснять, что на нём происходит.
Любая активность, при которой ты выходишь за рамки сухого чтения учебника и получаешь или предоставляешь знания с подключением эмоций, играет всем на пользу.
Я, например, несколько лет назад совместно с Михаилом Зыгарем* делал проект «1917. Свободная история». Он выглядел как социальная сеть во время революции. Когда ты заходил на сайт, то видел, какие посты могли бы выкладывать герои 1917 года. Например, мы взяли речь Милюкова и выложили от его имени пост с ней. Он набрал 5 000 лайков. Людям было очень смешно. При этом вряд ли кто‑то мог бы сказать, что просмотр этой ленты способствует деградации и ничего полезного не даёт.
Некоторые писали героям сообщения в личку. Я мог зайти на страницу Распутина и увидеть 200–300 сообщений с содержанием: «Григорий! Как же так получилось?» Друг потом рассказывал мне, что в школе учитель попросил их сделать свою соцсеть по подобию нашего проекта. Это круто!
Мемы — это просто один из инструментов получения информации. Мемы не обязательно делают из человека лентяя и глупца. Если посмотреть на историю этого термина, то можно вспомнить определение Ричарда Докинза, который утверждал, что мемом является любая значимая для культуры единица информации. Она, как и человеческие гены, подвержена естественному отбору, мутации и селекции. То есть это просто то, что отображает культурные процессы в обществе.
Кроме того, мемы — это способ оставаться в здравом уме.
Создавать мемы — просвещать других
Первое время мы постили в «Страдающее Средневековье» только смешные картинки. Но впоследствии подписчикам захотелось узнать, какая предыстория у миниатюр, изображающих странных животных и людей в агонии.
Поэтому у нас появилась идея выпустить книжку про страдающее Средневековье. Я помню, что как‑то выложил опрос «ВКонтакте» типа «Стали ли вы больше интересоваться Средневековьем после просмотра наших мемов?» Несколько тысяч человек ответили: «Да, я стал больше читать». Для опроса такого типа это очень хороший результат.
Если до этого авторы говорили нам, что книжка «Страдающее Средневековье» никому не нужна и она продастся в количестве 100 штук, то теперь я мог опровергнуть их слова цифрами. И хотя я не имел на руках чёткой статистики, как такой охват конвертируется в продажи, но на чувственном опыте понимал, что у неё могут быть многотысячные тиражи. Так и оказалось: мы продали и напечатали 150 000 штук.
«Страдающее Средневековье» стало очень известным, выиграло премию «Просветитель». Издательство сообщило нам, что благодаря этому даже возросли продажи Умберто Эко — философа и специалиста по средневековой культуре. Поменялся книжный рынок: на полках, где раньше лежали фолианты про Сталина и XX век, стали появляться тексты о XIII–XVII веках.
Мы популяризировали само слово «Средневековье».
Преподаватель из Высшей школы экономики, который вёл у нас в институте медиевистику, рассказывал, что сейчас люди приходят к нему и говорят: «Хочу учиться у вас, потому что люблю паблик „Страдающее Средневековье“». Это что‑то значит.
И хотя нам очень нравится идти в образовательную сторону, мы не считаем, что развлекательная хуже. У нашего проекта были и остаются две равноценно важных задачи.
Мы не руководствуемся принципом: «Сейчас научим вас». Мы продвигаем: «Смотрите, как прикольно».
Мемы стали методом продвижения и просвещения. Я не раз замечал, что мем работает как хороший распространитель. Ты можешь написать новостную заметку, которую увидят сотни, а можешь сделать смешную картинку, которую увидят тысячи. Если она зацепит, людям захочется понять, какие смыслы за ней спрятаны, и узнать больше новой информации.
Для такого подхода даже есть слово инфотеймент — способ подачи контента, который нацелен как на развлечение, так и на информирование аудитории. Мы, например, сейчас планируем выпустить развлекательный мини‑сериал в формате коротких видео. Сценарий к нему пишет Михаил Майзульс, который ведёт у нас курс на «Страдариуме».
Поэтому я не считаю, что людям стоит стыдиться просмотра или создания мемов. Из них могут рождаться книги, игры, уроки, онлайн‑курсы по гуманитарным наукам и много чего ещё. Но в первую очередь это великолепный способ коммуникации.
*Признан Минюстом иноагентом.
