«Онегин» Сарика Андреасяна — фильм, который нет смысла смотреть и не стоило снимать

7 марта в российский прокат вышел фильм «Онегин». Он основан на романе Пушкина, который знают все — хотя бы из школьной программы. Экранизации отечественной классики не редкость на больших и малых экранах. Но этот фильм ещё до релиза вызывал опасения.

Режиссёром выступил Сарик Андреасян, ставший для многих символом дурного вкуса — эдакий Эд Вуд российского кино. Именно он поставил позорных «Защитников», «Тот ещё Карлосон!» и «Что творят мужчины». Конечно, у него есть ещё «Землетрясение» и «Непрощённый», но и их в лучшем случае можно назвать «нормальными» работами, давящими на эмоции.

Ругать кино до релиза — глупое занятие. Ведь «Зелёную книгу» снял режиссёр «Тупого и ещё тупее», а «Джокера» — автор «Мальчишника в Вегасе». Чудеса случаются. Правда, не в этот раз.

Нет, «Онегин» не стыдная клоунада или полный провал вроде «Защитников». Зрителям предлагают не какое‑то переосмысление классики, а просто историческую мелодраму, плохо копирующую «Гордость и предубеждение» и другие более удачные работы. Фильм кажется просто скучным и ненужным кратким содержанием романа, да ещё и растянутым на два с лишним часа.

Сюжет поверхностно пересказывает книгу

В этой части статьи должен был быть краткий синопсис фильма. Но, кажется, нет никакого смысла рассказывать о том, как Евгений Онегин перебрался в деревню, подружился с Ленским и познакомился с Татьяной Лариной. В общих чертах роман Пушкина помнят все, и фильм Андреасяна чётко и даже слишком осторожно следует немногочисленным сюжетным поворотам оригинала.

Гораздо интереснее окунуться в прошлое кинематографа (не только отечественного, но и мирового), чтобы сравнить новинку с известными эталонными экранизациями «Евгения Онегина». И обнаружить, что их, в общем‑то, нет. Немые картины вековой давности в расчёт можно не брать. В СССР сняли лишь музыкальный фильм по опере Чайковского. В Великобритании — «Онегин» с Рэйфом Файнсом, далеко не самый удачный и популярный. О других версиях (чаще тоже музыкальных) и вовсе слышали только знатоки.

Если не просто вспоминать школьные уроки, а перечитать книгу в более осознанном возрасте, легко понять, почему так. На самом деле главный герой романа в стихах — вовсе не Онегин, а сам автор. История взаимоотношений Евгения, Татьяны и прочих персонажей — самая стандартная и банальная часть, да ещё и поданная с иронией.

Пушкин скорее разбавлял этим сюжетом многочисленные собственные размышления и просто отвлечённые темы: не забывайте, что в лирическом отступлении, посвящённом женским «ножкам», лишь на десяток строк меньше, чем в знаменитом письме Татьяны.

К чему это всё? Сарик Андреасян ещё в трейлере преподносит фильм как «историю любви, покорившую мир». Ладно, можно не читать книгу до конца и не вспоминать, что с любовью у героев всё сложилось не слишком удачно. По рекламной подаче очевидно, что в центре сюжета будет та самая страсть, ревность и убийство.

Но без глубокой проработки и вкуса какого‑нибудь Джо Райта («Гордость и предубеждение») или хотя бы Греты Гервиг («Маленькие женщины») из этого материала получатся разве что «Бриджертоны», только лишённые всякой динамики, секса и юмора.

Именно так и выглядит «Онегин» — банальным пересказом истории, в которой нет живых людей. А чтобы растянуть действие на два с лишним часа — фильм длится чуть меньше второй «Дюны», — Андреасян прибегает ко всевозможным филлерам и демонстрации того, что и так понятно.

Часть из этих сцен логична и даже неплоха — например, ироничный момент, когда Онегин засыпает от бесконечных и скучных рассказов жителей деревни. А вот другие максимально нелепы. Герои общаются не языком Пушкина, а вполне современной прозой, лишь иногда срываясь на рифму (это даже мило), — диалоги написал сценарист Алексей Гравицкий, постоянный соратник Андреасяна.

Строго говоря, слишком многие разговоры персонажей чисто функциональны. Чтобы подчеркнуть отличия между Онегиным и Ленским, герои, конечно, должны обсуждать разное отношение к любви и сексу. Чтобы стало понятно, что мать Лариных — простая женщина, ей дают реплики про варенье и сбор яблок.

Хуже только моменты, когда Онегин будто бы начинает цитировать школьные сочинения. Например о том, почему Татьяна ему более интересна, чем Ольга. Автору этой статьи такой вопрос задавали на экзамене по литературе в девятом классе, теперь же сам Евгений поведает об этом зрителям с экрана.

Если разделить фильм на сюжетные составляющие, то с ним всё нормально: ничего не переврали, герои на месте и делают всё что нужно. Но, кажется, учителя литературы всегда ругали учеников, которые вместо самих книг читали сборники с краткими содержаниями, а в эру интернета — Википедию. Ту же претензию хочется предъявить Андреасяну: сюжет в фильме есть, но о чём именно эта история — всё равно неясно.

Актёры талантливые, но не попадают в образы

Сарик Андреасян скрывал каст фильма до появления первого трейлера — это был даже не секрет Полишинеля, как с «Чикатило», информации действительно почти не появлялось. Когда же имена актёров всё-таки опубликовали, возникло много вопросов.

Трудно относиться к картине серьёзно, когда про 40‑летнего седоватого Виктора Добронравова, выглядящего вполне на свои годы, говорят, что завидуют его молодости и лёгкости. Его дружба с юным Ленским, которого играет 30‑летний Денис Прытков с глубоким голосом, выглядит ещё более странно. А уж рядом с Ольгой в исполнении Татьяны Сабиновой, которая почти вдвое моложе Добронравова, всё становится какой‑то сценой из американской комедии, где взрослые актёры изображают школьников.

В интервью Андреасян объяснял, что принципиально подбирал актёров старше их книжных прототипов. Определённая логика в этом есть: в XIX веке в 25 и даже 20 лет у человека мог быть совсем иной статус. Хотя режиссёр почему‑то говорил, что в оригинале «героям по 13–18 лет», — интересно, о ком это? Но всё же настолько большую разницу в возрасте трудно объяснить. Есть несколько версий.

Может, героев подгоняли так, чтобы они соответствовали по годам супруге режиссёра Лизе Моряк. Справедливости ради, Татьяна у неё получилась убедительной, хотя поверить в её юность всё равно сложновато. А может, Виктора Добронравова взяли из‑за того, что у него взгляд очень уж похож на взгляд Рэйфа Файнса, сыгравшего в британской версии. Андреасян, кстати, сдержанно ругает этот фильм за чуждость и непонимание русской культуры.

Хотя между картинами есть ироничная наследственность: версию 1999 года сняла родная сестра Рэйфа Файнса, теперь же Андреасян экранизирует Пушкина вместе с братом в кресле продюсера и женой в главной роли.

А возможно, режиссёр просто увидел Виктора Добронравова ещё десять лет назад в постановке «Евгения Онегина» от театра им. Вахтангова. Вот только условность возраста и поведения, допустимая на сцене, в кино перестаёт работать — здесь зритель смотрит не издалека, а на крупные планы на экране. Морщины у глаз героя, возможно, делают его обаятельнее, но уж точно не помогают поверить в его «лёгкость».

Из той же театральной постановки пришёл и Владимир Вдовиченков в роли рассказчика. На сцене у него был свой герой, наблюдающий за происходящим. В фильме же это просто некий человек, внезапно появляющийся в кадре и произносящий текст «от автора» — именно пушкинский, в стихах, причём иногда повторяя то, что и так показали на экране. Зрители уже увидели, что Онегин объяснился с Татьяной, она взяла его под руку и они пошли по саду, — давайте теперь ещё и послушаем об этом же.

Слово «внезапно» здесь не просто так: Вдовиченков периодически выскакивает из‑за угла в доме Онегина, бродит по его спальне, появляется за столом у Лариных или даже из кустов в саду. Это даже не Сэм Эллиотт в «Большом Лебовски», а рассказчик в сериале «Лемони Сникет: 33 несчастья», который мог бродить по горным дорогам или декламировать текст, высунувшись из канализации.

Наверное, можно предположить, что по задумке режиссёра Вдовиченков играет некое отражение самого Пушкина, рассказывающего зрителю историю — то ли реальную, то ли нет. И вот во вступительной сцене фильма пятидесятилетний «Пушкин» едет в карете с седеющим, слегка морщинистым и очень мрачным Онегиным и называет его «молодым повесой». Давайте попробуем поверить в это.

В «Онегине» красивая, но хаотичная и безвкусная постановка

Перед выходом фильма Сарик Андреасян давал множество интервью. В одних он рассказывал, что вообще не планирует ориентироваться на кого‑либо, а уж тем более на западных режиссёров с другим «культурным кодом», что хочет делать максимально своё кино. В других сравнивал себя с Джо Райтом, в третьих — говорил, что «Онегин» станет его «Великим Гэтсби».

Трудно сказать, чем в итоге оказался фильм для режиссёра. Но вот для зрителя это некий монстр Франкенштейна, собранный из множества деталей. Некоторые из них неплохи, но никак не складываются во что‑то цельное, а тем более интересное.

Картину заранее продвигали как некий дорогой «продукт»: к ней пошили сотни костюмов, делали уникальные лампочки и дизайнерские дверные ручки, ремонтировали особняки и вроде даже строили улицы в Петербурге.

Будет несправедливо игнорировать тот факт, что выглядят декорации действительно роскошно, съёмки на натуре особенно впечатляют. И даже сразу невозможно понять, что же не так. В российском кино и сериалах, за исключением будничных драм вроде «Аритмии» и «Света», очень часто есть трудности с декорированием помещений. Они не выглядят жилыми, их явно обставлял дизайнер. «Онегин» — апофеоз этой проблемы.

Все сцены в помещениях снимали будто в музее (хотя не «будто», часть работы реально проходила в исторических зданиях): заметно, что на этих стульях никогда не сидели, свечи никогда не зажигали, одежду никогда не носили и даже еду со столов никто и никогда не должен есть. Особенно ананас, почему‑то навязчиво мелькающий на застолье Лариных, живущих, напомним, «в глуши забытого селенья» и хвалящихся вареньем из крыжовника.

Хуже обстоят дела только с фоновым действием и эпизодическими персонажами — если станет скучно, можно начать рассматривать, как неестественно «общаются» люди на заднем плане или как в начале какой‑то человек с полминуты ковыряется вилкой в тарелке.

Но можно хотя бы полюбоваться на природу — этого у фильма не отнять. Натуральные съёмки сильно спасают картинку, ведь как только дело доходит до компьютерных эффектов во сне Татьяны, всё валится. Хорошо, что хотя бы отказались от описанного в книге медведя, а то опять бы вышел конфуз со штанами, как в «Защитниках». Увы, зверя заменили просто толпой людей, которые машут руками.

Если не придираться и принять безжизненность и театральность происходящего на экране, то лучше всё равно не станет. Проблема «Онегина» в том, что фильм пытается быть всем сразу, а в итоге получается безликим.

В начале главный герой предстаёт этаким Вальмоном из одноимённого фильма Милоша Формана: на спор идёт соблазнять незнакомку в театре и рассуждает с приятелями о мужьях‑рогоносцах, с которыми он дружит. Эти циничные нотки, гораздо более преувеличенные, чем у Пушкина, будут проскакивать регулярно: знакомство Онегина с Ленским начнётся с конфликта, продолжится другим спором, а закончится дуэлью — где тут вообще была дружба, остаётся только гадать.

Параллельно фильм начинает навязчиво играть в «Гордость и предубеждение» Джо Райта — вплоть до того, что все объяснения происходят в беседке с видом на воду. А некоторые сцены, особенно в начале, будто бы подсмотрели в том самом «Онегине» 1999 года, который режиссёр новой версии обвиняет в непонимании русской культуры, — как иронично.

И уже всё это полируют странными сюжетными и визуальными решениями. Почему фильм начинается со сцены дуэли? Зачем делают такой акцент на том, что Онегин — хороший стрелок? Или это просто способ развлечь зрителя типичной сценой в стиле «аристократы портят имущество» и разбудить уснувших зрителей громкими звуками?

И в конце концов, какой Зак Снайдер укусил Андреасяна, что своё письмо Татьяна зачитывает под картинку с ребёнком, неоправданно долго бегущим в слоу‑мо? Кстати, из текста осторожно вырезали слово «кончаю», чтобы случайно не насмешить шестиклассников.

Каждый недостаток этого фильма в отдельности не испортил бы картину. Актёры часто играют персонажей значительно моложе себя, особенно в историческом кино. Декорации в подобных фильмах часто бывают неестественными. Глубокие книги с закадровыми рассуждениями могут превратиться в более простую экранную историю. Но если сложить это всё вместе, получается, что из достоинств у «Онегина» лишь яркие натурные съёмки да знаменитый первоисточник.

При этом картину не назовёшь и откровенно плохой — здесь нет конкретных провалов по съёмкам, сюжету или актёрской игре. Это просто никакой фильм. Он не вызывает никаких эмоций: не расстраивает, не смешит, не трогает, не увлекает, не поражает. Он просто… существует. Его неинтересно смотреть, а потом про него неинтересно говорить — любое обсуждение, как и эта статья, превратится в пересказ отдельных деталей и оценивание актёров. А если творчество не вызывает никаких чувств, то зачем оно вообще нужно? Неужели придётся закончить обзор фразой «Лучше перечитайте книгу»? Кажется, что да.