В издательстве «Бомбора» вышла книга «Уступите место драме» — руководство по созданию сильного текста для редакторов, журналистов и копирайтеров. Людмила Сарычева, главред «Дела Модульбанка», соавтор «Пиши, сокращай» и «Новых правил деловой переписки», рассказывает, как захватить и удержать внимание читателя, даже если вы пишете на скучную тему. С разрешения издательства Лайфхакер публикует главу «Сквозная история».
Структура со сквозной историей предполагает, что в повествовании есть несколько историй и одна из них ведущая, она проходит через весь текст. И поскольку она самая сильная, её нельзя просто так отдать читателю, читатель как будто должен её заслужить.
Эта структура — сильная и захватывающая. В структуре со сквозной историей главное не структура, а качественный, глубокий материал:
- ключевая история с прописанными героями,
- дополнительные истории,
- комментарии экспертов,
- статистика,
- факты,
- историческая справка.
Если такого материала нет, то укладывать в структуру будет нечего. Комментарии экспертов должны описывать проблему с разных углов, истории нужны от людей из разных сообществ, факты — из достоверных источников, а ключевая история — с сильными, интересными персонажами.
В структуре со сквозной историей предполагается, что в статье есть история, которая скрепляет всё повествование и выдаётся читателю по кусочкам. И эта история не даёт уйти из статьи, пока читатель не прочитает её целиком, потому что ему интересен финал. Чтобы понять, как это работает, мы разберём пример, который я уже упоминала. Это статья Джина Вайгартена в «Вашингтон Пост» о детях, погибших в раскалённых машинах.
Этот материал тяжело разбирать из‑за трагической темы. И я не уверена, что правильно выбрала его для разбора в своей книге. Есть риск, что вы захотите обсудить его не с точки зрения редактуры и структуры, а с точки зрения темы воспитания и заботы о детях. И всё же я рискну, потому что это блестящий материал и мощная писательская работа. Итак, приступим.
Введение. Зарисовка из суда: как выглядит и ведёт себя подсудимый Майлз Харрисон, нервничает его жена, плачут очевидцы, когда вспоминают, в каком состоянии застали его в день трагедии.
Раскрывается история: подсудимый был добросовестным бизнесменом и заботливым отцом до того рокового дня. У него выдался сложный день на работе, он отвечал на миллион звонков и был уверен, что забросил ребёнка в детский сад, но этого не случилось. Ребёнок остался в машине на парковке в жаркий день.
Суд закончился, и из здания вышли две женщины. Они не имеют отношения к делу, но они, как и подсудимый, убили своих детей, забыв их в машине по чудовищному стечению обстоятельств.
Эта зарисовка во введении — экспозиция, чтобы начать рассказ, и здесь же завязывается конфликт: боль и вина подсудимого против трагедии, которую уже невозможно исправить и невероятно трудно пережить.
Основная часть, факт. В каждом случае, когда ребёнок погибает в машине, обстоятельства одинаковы: любящий родитель, у которого выдаётся тяжёлый день, он отвлекается, нервничает и забывает, что сзади сидит
ребёнок. Такое происходит от 15 до 25 раз в год.
Здесь конфликт развивается. Этот факт показывает, что случай с подсудимым не единичный, вот статистика. И здесь же автор явно выдаёт нам главную мысль: «Забыть ребёнка может каждый». Теперь эту мысль нужно доказывать: через истории, фактологический материал, комментарии специалистов.
Вот что происходит дальше.
Нарастание конфликта, подтверждение главной мысли. Автор пишет: «Оказывается, это делают богатые. И бедные, и средний класс». Затем перечисляет, с кем случалась такая трагедия за последние десять лет: бухгалтер, священник, медсестра, полицейский.
В этот момент скептически настроенный читатель ещё не начинает сомневаться, но уже видит, что эта проблема шире, чем он представлял.
Кульминация конфликта. «В прошлый раз это случилось трижды в один и тот же день».
Подробности происшествий. У одного отца срабатывала сигнализация, но он её отключал. Одна мать приехала в сад забрать ребёнка, хотя он уже лежал мёртвым на заднем сиденье. И ещё один отец пытался вырвать у полицейского пистолет, чтобы тут же застрелиться.
Статья только начинается, но здесь конфликт доходит до высшей точки, читатель понимает всю трагичность ситуации. Дальше напряжение должно пойти вниз и последует развязка с объяснениями причин.
Судебная статистика. В сорока процентах случаев эти трагедии признают несчастным случаем. В остальных шестидесяти — уголовным преступлением.
Разбираются два дела: Харрисона и Калпеппер. Калпеппер забыл ребёнка в машине за пять дней до того, как то же самое случилось с Харрисоном. Харрисону предъявили обвинение в непредумышленном убийстве, это сделал прокурор, который называет себя бдительным отцом и считает, что с ним бы такого не случилось. Калпеппера не судили за убийство, это было решение адвоката, у которого дочка умерла от лейкимии в три года.
Дальше разбирается дело Харрисона. Как они с женой были бездетной парой и трижды ездили в Москву, а потом десять часов в российскую глубинку, чтобы усыновить ребёнка. Свидетели рассказали, как Майлз и жена пытались создать хорошие условия сыну. Жена рассказала о звонке Майлза сразу после трагедии. Суд снимает обвинения.
Этот фрагмент показывает, что судебные органы рассматривают такие дела. Читатель делает вывод, что в них действительно всё неоднозачно.
Дальше статья уходит в другом направлении.
Второстепенная история о мужчине, который после трагедии думал о самоубийстве. В статье он рассуждает, что для этих случаев нет подходящих терминов.
Комментарий учёного, который занимается вопросами памяти. Учёный говорит, что для мозга нет разницы, забыть дома телефон или ребёнка в машине. Описаны эксперименты на крысах. Потом учёный вспоминает случай с женщиной, которая забыла ребёнка в машине, — Лин Балфур.
Знакомство с Лин Балфур — ключевым персонажем. Зарисовка о Балфур, как она делает несколько дел одновременно. Её муж служит в Ираке.
Научный факт. Термин из психологии «Модель швейцарского сыра»: ломтики сыра иногда так накладываются друг на друга, что дырочки в них совпадают, образуется отверстие. Так же с памятью.
История, как Лин забыла своего сына в машине: в этот день няня не смогла прийти; автокресло для сына пришлось поставить за водителем, а не за пассажирским сиденьем; её родственник попал в беду и позвонил ей; на работе был кризис, ей звонил босс; сын был простужен и капризничал на заднем сиденье, а потом уснул. Дырочки сыра наложились одна на другую.
Здесь история Лин подтверждает идею швейцарского сыра. А сама идея швейцарского сыра — отличный образ, который объясняет сложное.
Коротко о Лин. Она солдат и участник боевых действий. Описание внешности. Лин говорит: «Я не чувствую необходимости себя прощать». Затем зарисовка из суда, как Лин подошла к Майлзу и что‑то ему шептала, он разрыдался. Биография Лин: её отец был ненастоящим отцом и пил, две пары бабушек с дедушками развелись, а потом обменялись партнёрами. В 18 лет она пошла в армию. Вышла замуж, родила сына, развелась, вышла замуж снова, родила второго.
Лин с автором статьи едет тем же маршрутом, что в тот день, показывает, как всё происходило. Она ездит всё на том же автомобиле.
В этой части статьи раскрывается характер Балфур, и он противоречивый. Сначала ей хочется сочувствовать, а потом она кажется отталкивающей.
Дальше история про Балфур продолжается.
Лин предъявили обвинение в убийстве второй степени. Мужу пришлось ехать в Ирак, чтобы покрыть юридические расходы, а Лин осталась проходить через всё это в одиночку.
Комментарий адвоката Лин. Рассказывает, что не позволил Лин выступать на суде из‑за её характера, вместо этого включил присяжным две аудиозаписи: с допросом через час после трагедии и звонок прохожего в 911, во время которого слышно, как кричит Лин.
Рассказ о подробностях трагедии.
Комментарии присяжных. История одного из них, как он с женой забыл забрать ребёнка из сада, но это не привело к трагедии.
Комментарий руководителя центра «Дети и автомобили» о законе для повышения безопасности, который не приняли из‑за автомобильного лобби, и устройстве с датчиком веса, которое не стали продавать. Никто не хочет разбираться с судебными исками, если устройство не сработает, а родители не хотят такое покупать.
История ещё одного мужчины, у него в машине погибла дочь.
Комментарии интернет‑пользователей, которые обвиняют родителей, что они слишком заняты погоней за деньгами.
Комментарий психолога. «Люди хотят верить, что катастрофы неслучайны, что мы сами виноваты и можем ими управлять».
Возвращаемся к Лин. Она говорит, что привыкла горевать в одиночестве. И рассказывает, что хотела бы уехать и скрыться, но пообещала своему погибшему сыну сделать всё, чтобы это не случилось с другим ребёнком. Поэтому она так охотно общается с прессой.
История Харрисона. Его погибший сын — Дима Яковлев. После его смерти американцам запретили усыновлять детей из России. Разговор с Калпеппером. Разговор с мужем Лин.
Заключение. Лин говорит, что это большое несчастье — потерять ребёнка и не иметь возможности завести ещё детей. И если Харрисоны не смогут иметь ребёнка, она сама родит для них, и это законно.
Если вы прочитали всё это, то, во‑первых, вы достойны редакторского ордена, вот, распишитесь, где галочка. А во‑вторых, давайте проанализируем.
Хотя статья начинается с истории Харрисона, главный герой в ней — Лин Балфур. Она появляется в самом начале, а с середины статьи её история раскручивается.
У этой истории нет логического конца: это не соревнование, не движение к цели, не борьба с системой, это просто история женщины, которая пережила такую трагедию. Нужно серьёзное мастерство, чтобы заставить читателя читать статью до конца. Обычно читатель хочет узнать, чем же всё закончится, но здесь такого нет, поэтому удерживать интерес приходится другими способами:
- Фактурно прописанным характером главного героя.
- Поразительными фактами, которые показывают историю с необычного ракурса. Например, что никто не хочет производить датчики веса.
- Комментариями учёных, второстепенными историями, судебными разбирательствами и решениями.
Каждый кусочек этой статьи всё сильнее продвигает читателя в теме. Кажется, после этой статьи невозможно остаться скептиком.
В статье нет подзаголовков и почти нет фотографий, и это тоже показывает силу материала: автору не приходится привлекать внимание визуальными акцентами, статья читается подряд, от начала к концу.
В такой структуре статья чаще всего начинается с ключевой истории, а потом эта история выдаётся по кусочкам. В этом примере не так: сначала мы узнаём историю Харрисона, героя второго плана, а потом уже Лин. Возможно, это было сделано, потому что суд над Харрисоном был сильным инфоповодом, который привлекал читателя.
Конечно, здесь ещё важна тема. Если бы это была статья об автомобильных катастрофах, она бы привлекла меньше внимания. Поэтому на интерес сработала совокупность факторов: инфоповод, тема, качество материала.
И тем не менее эта статья служит отличным примером того, что читатель готов читать большие материалы, если они сильные.
Пример: статья о разбитой дороге
Структуру со сквозной историей можно переносить и на более короткие материалы, но важно, чтобы этот материал вскрывал проблему.
Введение, начало истории. Пациентка скорой помощи скончалась по дороге в больницу из‑за разбитой дороги. Скорая ехала слишком медленно, чтобы не застрять в грязи, и женщина умерла.
Сквозная история. Муж погибшей рассказывает, как всё произошло.
Заострение конфликта. В посёлке никогда не было дороги, проложить её стоит 12 млн., администрация говорит, что денег нет.
Дополнительная история с другим пациентом, как его довезли до больницы, но два километра без дороги ехали целый час.
Сквозная история. Он рассказывает, как несколько раз подавали жалобы с другими жителями, но получали формальные отписки.
Разговор с активисткой. Показывает отписки, говорит, что пыталась попасть в прямую линию с президентом, но безрезультатно.
Второстепенный герой. Предприниматель, владелец магазина, рассказывает, как тяжело возить продукты и как застревал в непогоду.
Сквозная история. Муж показывает фотографии умершей жены, говорит о детях. Детей пока забрали бабушка с дедушкой.
Комментарий чиновника: знает о проблеме, но помочь не может.
Факты. Что построили в посёлке в последние годы, сколько стоило.
Герой. Говорит, что намерен судиться и требовать компенсации.
Эта история более локальная, но структура в ней сохраняется, есть сквозная история, есть дополнительные, и есть факты. В журналистике есть правило, в каких пропорциях всё это использовать:
Треть фактов, две трети — историй.
Людмила Сарычева издаёт «Дело Модульбанка», пишет книги о работе с текстом, настраивает процессы в редакциях, обучает авторов. Свою новую книгу она посвятила драматургии — приёмам, которые удерживают внимание и заставляют дочитывать текст до конца. Вы узнаете о простой и сложной драматургии, о работе с темой и структурой, героем и конфликтом. Научитесь приводить яркие примеры и выделять детали, создавать интригу и настраивать ритм текста. И поймёте, что совсем не обязательно быть сценаристом или писателем, чтобы добавить немного драмы.
