Причины, по которым люди обращаются к пластической хирургии, могут быть разными. И далеко не всегда они связаны с желанием усовершенствовать внешность, чтобы соответствовать неким представлениям о красоте. Иногда речь идёт о серьёзных проблемах со здоровьем. Мы поговорили с теми, кто перенёс пластическую операцию, о том, почему они приняли такое решение и как оно повлияло на их дальнейшую судьбу.
«Жил в собственной клетке и боялся из неё выйти»
О том, что я родился с заячьей губой и хирурги пытались исправить дефект ещё в роддоме, я долгое время не знал. На мои вопросы, откуда у меня на лице огромный шрам и почему губы разного размера, родители отвечали: «Ты просто упал, не бери в голову». Так я и говорил другим людям, когда они интересовались особенностями моей внешности. Подобное внимание было неприятным. Чтобы как-то скрыть недостаток, на людях я всегда прикусывал губы. Но это не всегда работало, и окружающие замечали дефект. У меня стали развиваться комплексы.
Смотрел на себя и понимал: «Я какой-то дефектный и уродливый. Я недостоин ни с кем дружить».
В период с 12 до 16 лет я полностью изолировался от остальных людей. У меня был всего один друг — с ним мы играли онлайн в компьютерные игры. На улицу я почти не выходил. Родители даже не знали о моих комплексах. Они меня не поддерживали и дали понять, что им не нужен слабый ребёнок, а признаться в переживаниях — значит показать слабость.
Я всё переживал в себе.
Когда я узнал правду, то понял, что дефект можно исправить обычной операцией. Начал изучать клиники в интернете и нашёл подходящие варианты. Рассказал о своей идее бабушке, и она меня поддержала: «Если тебя это так гнетёт, я просто вышлю денег». Родители, наоборот, отреагировали скептически, когда я поделился с ними своими планами. Но бабушка дала им понять, что мне это действительно нужно.
Перед операцией я волновался, но одновременно испытывал радость: наконец я буду нормальным. Мне провели две операции — вторая нужна была для того, чтобы подкорректировать результат первой.
После каждой операции я смотрел на себя в зеркало и думал: «Господи, какой кошмар».
Врач сказал, что отёки спадут и всё будет нормально. Я восстанавливался около месяца и в конце концов увидел в зеркале то, о чём мечтал. Мне сразу стало лучше, я почувствовал себя обычным человеком.
Операция стала толчком к развитию личности и налаживанию социальной жизни. Комплексы исчезли, и появились друзья. Все изменения пошли по цепочке: близкие меня поддерживали, помогали советами в принятии сложных решений, например о переезде в другой город.
Я мог изменить всё и до похода к хирургу, но из-за комплексов жил в собственной клетке и боялся из неё выйти. А после операции отодвинул решётку — и сделал шаг вперёд.
«Сравнивали с армянином или туканом»
В детском саду я упал и сломал нос, а воспитатели ничего не сказали об этом родителям. Всё всплыло через пару лет на плановом осмотре у лора, когда мне было шесть. Но в таком возрасте операцию не делают. При переломе нужно либо сразу вправлять нос, либо ждать, когда череп и кости сформируются окончательно — ближе к 18 годам.
У меня была искривлённая перегородка и большой нос с горбинкой.
Но самое главное — мне было трудно дышать, и я сидел на каплях.
Эта зависимость причиняла мне огромный дискомфорт. Спреи были везде: носил всегда с собой по две упаковки, дома в каждом ящике хранил запасы. Иногда они заканчивались, и я переворачивал всё вверх дном — нужно было что-то срочно закапать в нос, чтобы начать дышать. Если не находил средство, становился очень раздражительным. Я пытался контролировать своё поведение, но иногда срывался на близких.
Друзья меня подкалывали и называли наркоманом. Сначала это казалось забавным, но со временем я начал очень сильно загоняться по этому поводу. Конечно, я понимал, что зависимость от лекарственных препаратов не равна наркотической. Но всё равно часто об этом думал: правда ли я наркоман?
Пару раз меня сравнивали с армянскими мужчинами или птицей тукан, но это не сильно меня беспокоило. Обычно так говорили малознакомые люди, которые не оставались в моём кругу общения.
После того, как во время ЭКГ врачи сказали, что из-за нехватки кислорода в организме у меня повышается риск инфаркта, я стал всерьёз задумываться о септоринопластике.
Если бы не доктора, я бы не решился на изменения.
Перед операцией мне было очень страшно и некомфортно. Честно, в последний момент я даже хотел сбежать из больницы — увидел в палате людей с перемотанными носами, у кого-то были осложнения. Но успокоил себя мыслями о том, что скоро мои мучения закончатся и я буду чувствовать себя лучше.
Септоринопластика помогла мне стать увереннее и улучшила эмоциональное состояние. Во-первых, нос уменьшился в размерах, горбинки почти нет. Во-вторых, я наконец перестал быть зависимым от капель. Я могу спокойно гулять, работать, общаться с близкими — жить как все обычные люди.
«Глаза всегда были грустными и уставшими»
У меня всю жизнь были нависшие верхние веки. Когда я похудела, проблема стала ещё заметнее — кожа над глазами истончилась. Каждый раз, когда я смотрелась в зеркало, была недовольна. Глаза всегда выглядели грустными и уставшими, будто я Пьеро из сказки про Буратино. Окружающие этого не замечали, но я всё равно комплексовала.
Идею сделать операцию я вынашивала 3–4 года. Наконец решилась на блефаропластику и выбрала подходящий день. Я сильно переживала за результат, но всё прошло как нельзя лучше. Остались только микрошрамы, которые очень сложно заметить. Мой взгляд стал весёлым, добавился огонёк в глазах.
Я в восторге, что нет лишней кожи. Ничего не мешает, всё красиво.
Моя жизнь изменилась в прекрасную сторону. Я стала больше себя любить и кайфовать от отражения в зеркале. Перестала наращивать ресницы, потому что уже не вижу в этом смысла. Стреляю глазками и флиртую с мужчинами: часто хожу на свидания и собираю комплименты.
Возможно, блефаропластика — не последняя моя операция. Ближе к 50 годам планирую сделать круговую подтяжку лица.