Второй сезон сериала о материнстве и взрослении «Джинни и Джорджия» вышел 5 января и несколько недель лидировал в глобальном рейтинге Netflix. Это не первая история о подростке, покорившая сердца зрителей. Нелюдимая Уэнсдэй побила рекорд по часам просмотров на Netflix за неделю, продолжение «Полового воспитания» продержалось в топе шесть недель, а «Эйфория» обогнала «Игру престолов» на HBO. Но почему зрителям так нравится подростковая драма?
Мы чувствуем себя неодинокими
Подростковые сериалы рассказывают не только о веселье и тусовках, но и о серьёзных проблемах людей. Так, в «Сплетнице» Дэн и Дженни Хамфри из Бруклина становятся изгоями в элитной школе Верхнего Вест‑Сайда. В «Половом воспитании» Айми не может войти в автобус из‑за недавних домогательств, а Джинни в «Джинни и Джорджии» ранит себя зажигалкой из‑за недопониманий с матерью. Буллинг, склонности к суициду, непринятие, принуждение, адаптация, поиски одобрения — всё это только часть тем, раскрываемых в подобных телешоу.
Когда мы видим, с какими проблемами сталкиваются любимые персонажи, нам становится проще избавиться от чувства одиночества. Уэнсдэй Аддамс знает, как сложно адаптироваться в новой школе, а Отис Милбёрн разбирается в безответной любви. И они могут нас понять. Зритель ассоциирует себя с теми героями, жизнь которых похожа на его. Это даёт ему опору.
Мы находим возможные решения проблем
Причиной выбора подросткового контента может стать душевная травма. Наблюдая за кризисами персонажей со стороны, мы размышляем: «А как бы они решили мою проблему?»
Подросток в период взросления решает несколько жизненно важных задач: например, установление границ, определение своей идентичности, в том числе ценностной, профессиональной. Если это получается сделать через произведение искусства, отождествляясь с определёнными героями, то задача облегчается. Подросток может пройти через кризисы менее болезненно. Но если у него крайне тяжёлая судьба, то это может усугубить ситуацию. В таком случае нужна помощь специалистов.
Во время наблюдения за решением проблем персонажей зрителю становится проще понять, почему с ним случилось именно так и как с этим жить. В итоге прожигание времени перед телевизором может произвести терапевтический эффект.
Мы ощущаем то, что не ощущали прежде
Просмотр фильмов и сериалов — это возможность пережить то, что мы не пережили раньше. Расследование убийства в «Элите» делает из нас детективов, история Ханны из «13 причин почему» — спасателей, Китнисс из «Голодных игр» — защитников и борцов за свободу, а Гвендолин из «Таймлесса» — путешественников во времени. Зрители моделируют ситуацию, додумывают недостающие части и решают проблемы за экранных героев.
У кого‑то из взрослых, возможно, есть потребность прожить вторую молодость. Интерес вызывает привлечение другой реальности. Люди понимают, что такими они не были и такими уже не будут. С фильмами и сериалами это работает лучше всего, потому что книга не такая яркая и образная, спектакль не такой долгий. За счёт наблюдения за героями с трудной судьбой происходит трансформация: зрители узнают, что судьбы людей бывают разными. Поэтому знакомство с произведением искусства может дать и своеобразную теоретическую подготовку.
Мы ностальгируем по юности
Независимо от того, хорошим или плохим был наш подростковый опыт, просмотр фильмов и сериалов или чтение книг о знакомых случаях и переживаниях вызывает чувство ностальгии. Научный сотрудник факультета психологии Саутгемптонского университета Беттина Зенгель утверждает, что учёба в школе — один из важных этапов взросления и не так просто вычеркнуть его из памяти. «Это время, когда у нас многое случается впервые: мы влюбляемся, мы формируем значимые отношения с другими людьми, мы достигаем высот. Такие моменты всегда остаются в голове», — говорит Беттина.
Спустя месяцы и годы на нас словно надевают розовые очки: негативные воспоминания перекрываются позитивными. Поэтому наблюдать за «собственными» травмами и горем на экране становится даже приятно. Возникает ощущение, что юность была менее сложной.
Мы бежим от реальности
Беттина Зенгель объясняет, что во взрослой жизни мы не подвержены импульсивным действиям и крайностям. Решения становятся взвешеннее, а поступки обдуманнее. Мы не можем по примеру героев «Очень странных дел» уйти с работы и целыми днями бегать по Хоукинсу в поисках незнакомки по имени Одиннадцать. Письмо из Хогвартса уже не придёт, а Стайлз Стилински не поможет стать крутым оборотнем. Но ведь надежда умирает последней.
Когда дни кажутся слишком скучными или неприятными, мы пытаемся спрятаться от происходящего в другом мире. Это помогает отвлечься и разнообразить ежедневную рутину.
Люди разными способами пытаются уйти от реальности. Сериалы, на которые человек подсаживается, могут стать формой эскапизма. Они помогают сбежать от действительности и становятся весомой частью жизни человека.
Кроме того, преувеличенные подростковые проблемы в сериалах дают понять, что наши трудности не такие уж и страшные. А это мотивирует поскорее закрыть гештальты.
Нам не хватает драмы
Основатель исследовательского центра и экс‑профессор медицины в Mayo Clinic доктор Амит Суд в ходе своей работы выяснил, что мозг имеет нейронную предрасположенность к страданиям. Особенно сильно тяга к ментальной боли проявляется, если нас преследуют душевные травмы. Со временем мы привыкаем к негативу, а бесконечные страдания начинают приносить не только вред, но и удовольствие.
Сериаломания — это состояние, когда значимой частью жизни человека становится просмотр сериалов. Предпосылки к такой зависимости могут быть разными. Иногда это склонность к мазохизму — человек любит страдать и выстраивает свою жизнь на ежедневном проживании этого страдания. Такое бывает, но крайне редко.
Следя за саморазрушением подростков в «Эйфории», мы подсознательно восполняем потребность в страданиях. Мы смотрим на неоновые кадры, где Ру несколько часов лежит в чужом доме под действием препаратов, и ненароком ощущаем её боль внутри себя. Визуал сериала упрощает «наложение» жизни персонажа на себя — внутри красивой картинки страдать становится приятнее, чем в спальном районе региона России.