16 декабря на Netflix состоялась премьера нового фильма Алехандро Гонсалеса Иньярриту «Бардо».
Полное название фильма звучит как «Бардо. Лживая хроника пригоршни истин». Для тех, кто не знает: знаменитый «Бёрдмэн» Иньярриту, снятый одним кадром, назывался «Бёрдмэн, или Неожиданное достоинство невежества».
Но Алехандро Гонсалес Иньярриту любит не только длинные названия, но и сложные задачи. Выиграв два «Оскара» за режиссуру в 2015 и 2016 годах, он сделал паузу. Теперь Иньярриту решил показать, о чём думает художник, имеющий сложные отношения со своей родиной и самим собой.
Иньярриту написал сценарий совместно с Николасом Джакобоне, работавшим над картинами «Бьютифул», «Бёрдмэн» и «Выживший». Место оператора занял Дариус Хонджи («Семь», «Слишком стар, чтобы умереть молодым»). Музыку написал Брайс Деснер («Выживший», «Два папы»).
Главную роль исполнил Даниэль Хименес Качо («Память»).
Сильверио — мексиканский журналист, много лет живущий в США. Он знаменит, его любят, и вершиной признания становится присуждение премии «Алития» за журналистскую этику. Незадолго до церемонии вручения престижной награды американского союза журналистов Сильверио впервые за долгие годы приезжает в Мексику. Он встречается с родственниками, старыми друзьями, беседует с женой и детьми и пытается понять, кем он стал и чего хочет.
Биография главного героя практически полностью совпадает с биографией режиссёра, а для съёмок фильма Иньярриту вернулся в Мексику впервые в этом веке.
Сюрреализм в квадрате
Сюжет «Бардо» предельно условен. Сны и реальность неразрывно связаны, фантазии главного героя зачастую наслаиваются на то, что он видит. Если Сильверио представляет битву из американо‑мексиканской войны, то на экране появляются солдаты в форме прямо рядом с ним.
Нарушена и хронология событий — точнее, она просто отсутствует.
«Бардо» — это гигантское полотно, в котором сцены иногда следуют друг за другом, а иногда обрываются новым миражом. Документальные фильмы, снятые героем, регулярно прорываются сквозь повествование. Пазл складывается после финала, но к этому моменту он уже не нужен.
Абсолютно каждая сцена фильма намекает на то, что происходящее на экране — совсем не то, чем кажется. Именно поэтому уже в самом начале телевизор, работающий на фоне сонного героя, сообщает, что Amazon собирается купить один из мексиканских штатов.
А ещё главный герой иногда говорит, забывая открыть рот, — некоторых собеседников это ужасно бесит.
Опять невероятная красота
Сюрреалистичный мир создаётся не только из‑за нелогичной структуры, но и благодаря потрясающему визуальному ряду. Огромное количество сцен сняты одним кадром, при этом оператор за пару минут может сменить такое число ракурсов, что связь с реальностью пропадает лишь из‑за меняющейся картинки, вызывающей головокружение.
Иньярриту демонстрирует бесконечный полёт фантазии, а команда художников и оператор Дариус Хонджи создают невероятные сцены — это тот случай, когда даже маленький недочёт разрушил бы всё великолепие.
Самоедство и саморазоблачение
В Мексике Сильверио приходит на интервью к телеведущему — своему давнему коллеге. Правда, вместо того, чтобы отвечать на вопросы, выслушивает упрёки, замаскированные под шутки. Так мы узнаём, что бывший автомойщик и продюсер рекламы, ставший звездой и командором ордена Искусств и литературы во Франции, теперь притворяется голосом маргиналов и бедняков. «Годами снимал рекламу для капитализма и вдруг занялся творчеством?» — вопрошает ведущий, хотя очевидно, что этот вопрос задаёт себе сам Иньярриту.
Героя смущает, что его никто не понимает, но и сам он не может себя понять. Зато ему кажется, что он точно знает, чем живут обычные мексиканцы (ведь они простые). Любая попытка порассуждать об этом приводит Сильверио в тупик. Он считает себя интеллектуалом, однако невозможность разобраться в очередном вопросе заставляет сомневаться в себе.
Иньярриту издевается над собой, своей биографией и фильмографией, а потом начинает защищаться. Потом опять набрасывается на себя, и когда ему этого не хватает, начинает ругать фильм «Бардо». Да, в этой картине герой может ругать предыдущую сцену.
Борьба со всем миром
Полёты, сложные фигуры и постоянное ощущение потери реальности, испытываемое художником, неизбежно приводит к сравнению с Федерико Феллини и его «8 1/2». И всё же есть большая разница: Феллини разбирался с собой, творческим началом и индустрией, а Иньярриту бросает вызов всему, что знает. Ему нужно выругать Мексику так, чтобы полюбить её, разоблачить себя настолько, чтобы поверить в собственное величие.
Мексиканец, получающий награду от американцев, чувствует себя неловко. На родине все уверены, что он добился успеха либо подхалимством, либо как представитель национальных меньшинств. Подобная риторика вызывает злобу Сильверио, и становится очевидным, что он просто ненавидит Мексику и мексиканцев.
Главному герою обидно, что родина не дала ему возможность себя реализовать. Он всё ещё злится и на старых знакомых, и на политиков, и на историю: он готов прокручивать в голове экспедицию конкистадора Эрнана Кортеса и даже спорить с ним. Но уже спустя несколько минут Сильверио готов объяснять, что Мексика — величайшее место на планете, а местные жители великолепны, все до одного.
Сильверио готов ругаться со всем миром, но ему не всегда хватает слов, чтобы выразить свои претензии. Тогда и приходит время для причудливых образов, объясняющих чувства. Но самое странное, что абсолютно любой конфликт заканчивается любовью и принятием — даже кровожадный Кортес или завистливые друзья оказываются слишком важными для него людьми, чтобы их ненавидеть.
Потеря ребёнка
Через весь фильм проходит тема принятия смерти ребёнка. Это не только самая эмоциональная часть картины, но и самая личная: сын режиссёра умер в младенчестве. Сильверио регулярно слышит от всех совет «отпустить» Матео, прожившего менее двух суток, но просто не может это сделать. Он не понимает, что это значит. Вечное самокопание и попытки разобраться в своём прошлом усугубляют боль и заставляют постоянно ощущать трагедию заново.
Удивительно, но в некоторых сценах с сыном встречается абсурдный юмор — так, в самом начале фильма акушер говорит жене героя, что «ребёнку тут не нравится», после чего возвращает младенца в утробу. Но независимо от эмоционального наполнения все сцены, связанные с Матео, пропитаны безумным отчаянием и удивительной тёплой печалью, которая просачивается и сквозь слёзы, и сквозь смех.
Органичные актёры
Кажется, во всём фильме есть лишь один элемент, который Иньярриту сделал для того, чтобы порадовать себя. Даниэль Хименес Качо сумел сыграть очень харизматичного персонажа, такого, каким, кажется, мечтает быть режиссёр.
Походка, манера речи, танцы, смех — Качо блистает и демонстрирует всю палитру эмоций своего героя, позволяя истории постоянно метаться между трагедией и комедией, а персонажу — между иронией и грустью.
Вся семья главного героя соответствует уровню, в итоге они выглядят настолько органично, что им просто невозможно не сопереживать.
Диалоги на грани
Каждый раз, когда «Бардо» хочет рассмешить, у него получается — здесь просто превосходные диалоги и шутки. Их много, они разные, зачастую граничат с самыми печальными эпизодами фильма. И при этом тайминг выдерживается идеально — нет ни одного слишком долгого диалога.
Пожалуй, куда сложнее построены монологи. Большинство из них сочетают в себе пафос и разоблачение этого пафоса. Получается противоречиво, но слишком по‑человечески, чтобы видеть в этом проблему. Как только герой произносит фразу «со смыслом», которую подросток мог бы вытатуировать себе на руке, как тут же сам её опровергает. Ещё пара предложений — и внезапно оказывается, что не такая и глупая была реплика — ну прав же персонаж!
Интересно, но из всех второстепенных героев лишь один никогда не сомневается в Сильверио — его жена. Даже дети могут позволить себе упрекнуть отца то в мессианстве, то в гиперопеке. Но жена лишь подшучивает над супругом, никогда не касаясь его творчества. Возможно, это совпадение, но получается слишком красиво, чтобы игнорировать.
«Бардо. Лживая хроника пригоршни истин» демонстрирует внутренний мир отдельного человека, Алехандро Гонсалеса Иньярриту, и тут же разоблачает эту претенциозную попытку с помощью абсурда и самоиронии. Вероятно, именно юмор позволяет Иньярриту говорить на темы, которые он не смог бы затронуть в иной форме.
В итоге получается незабываемое и трогательное путешествие в мир грёз странного человека, который понимает окружающих больше, чем себя.
