В издательстве «Питер» выходит новая книга Александра Панчина — биолога, популяризатора науки и научного журналиста. «Гарвардский Некромант» — научная фантастика, в которой автор со знанием дела показывает, как вели бы себя учёные, столкнувшись с магией в реальности. История начинается с того, что группа исследователей в шутку проводит ритуал жертвоприношения подопытных мышей, и результат оказывается крайне неожиданным.
— Можете объяснить, кто такие гуманизированные мыши?
— Гуманизированные животные — это либо химеры, которым пересадили клетки или ткани человека, либо генетически модифицированные организмы, в чей геном перенесли один или несколько генов человека. <…> В «Альфе» мы изучали мышей с человеческим вариантом гена, который называется FOXO3A. Он очень интересен для геронтологов, потому что активирует другие гены, замедляющие клеточное старение. Например, гены, которые исправляют или предотвращают ошибки в ДНК, или борются с тепловым шоком. Некоторые носители одного из вариантов этого гена живут удивительно долго. Этот вариант намного чаще встречается у долгожителей, чем в среднем по популяции.
Вот мы и создали генетически модифицированных гуманизированных мышей. Одним мышам достался человеческий вариант гена FOXO3A, связанный с высокой продолжительностью жизни. Другим — обычный человеческий вариант гена. Третьи сохранили мышиный вариант. В рамках «Альфы» нам требовалось усыпить грызунов, чтобы изучить влияние человеческих вариантов гена на различные биомаркеры старения: длину теломер — кончиков хромосом, активность тех или иных генов, модификацию ДНК и гистонов и кое‑что еще. По разным органам.
— Как я понимаю, вы довольно нестандартным образом распорядились кровью этих гуманизированных животных.
— Мэри считала, что эксперимент выйдет весьма символичным. Как будто мы совершим человеческое жертвоприношение — пусть на практике лишь усыпим гуманизированных мышей. Для научных целей! Всё это оправданно, ведь мы и так собирались их вскрывать. Просто бонусом студенты побывают на странном магическом спектакле. Мэри ввязала в свою авантюру даже постдоков. Впрочем, как исследователь и ментор я хотел, чтобы студенты извлекли из эксперимента хоть какие‑то ценные уроки.
— Простите, какие ценные уроки можно извлечь из… гм, распрыскивания крови мышей над пентаграммой?
— Вы очень точно описали антураж наших опытов! Правда объёмы крови были совсем уж небольшие. Я сказал, что разрешу провести ритуал при условии, что студенты придумают проверяемую научную гипотезу, к чему он может привести, и спланируют грамотный эксперимент по её проверке. Чтобы потом мы могли убедиться, что гипотеза не подтвердилась.
— И студенты придумали гипотезу и проверку?
— Коллективным разумом, да. Правда, пришлось сделать несколько уточнений. Помимо «Альфы» у нас был ещё проект «Бета». В рамках «Беты» мы тоже изучали обычных и генетически модифицированных мышей. Мы пытались воспроизвести два известных исследования, в которых было заявлено увеличение продолжительности жизни грызунов. В одном мыши жили примерно на 20% дольше обычного после генной терапии. Авторы работы с помощью специального вирусного носителя доставляли в клетки взрослого животного ген, который кодирует фермент теломеразу. Когда клетки делятся, их хромосомы укорачиваются. Каждое укорачивание невелико, но со временем изменения накапливаются и могут существенно навредить хромосомам. Чтобы этого избежать, на концах хромосом есть специальные участки, которые называются теломерами. Теломераза может увеличить длину теломер, позволяя клетке пройти через большое число делений. Теоретически это может приводить к улучшению регенеративного потенциала организма, так как новые клетки нужны для замещения старых. У млекопитающих активность теломеразы высока только в определённых типах стволовых клеток, но благодаря генной терапии можно заставить фермент работать в любом типе клеток.
— Вы говорите о возможности доставки генов с помощью вируса, который сперва обезвредили, отключив способность размножаться и приносить вред?
— Именно! Кроме того, мы хотели воспроизвести исследование, авторы которого обнаружили, что молекулярные соединения из чистого углерода — фуллерены, разведенные в оливковом масле, могут практически удвоить продолжительность жизни крыс. Механизм действия фуллеренов неизвестен.
Мы исходили из того, что исследование — либо полная ерунда, которую нужно опровергнуть, либо сильно недооценённое открытие. Мы хотели посмотреть, какое из вмешательств работает и, что ещё интересней, как они сочетаются друг с другом или с наличием у организма человеческой версии гена FOXO3A, встречающейся у сверхдолгожителей. Таким образом, мыши из «Беты» были частью уже запущенного эксперимента. И студенты предложили добавить четвёртый фактор к трём, которые уже изучались.
— Ритуал крови.
— Называйте это «жуткой гипотезой на Хеллоуин». Может ли гуманизированное жертвоприношение увеличить продолжительность жизни обычных мышей, гуманизированных мышей или и тех и других? Повлияет ли приношение в жертву мышей из проекта «Альфа» на мышей из проекта «Бета»?
— А ваши сомнительные опыты не могли испортить основной научный эксперимент?
— В те времена ни один здравомыслящий учёный не поверил бы в магические ритуалы. А если ты не веришь в магические ритуалы, то и не рассматриваешь возможность, что они повлияют на результаты твоих экспериментов.
Так уж получилось, что мы ошибались. Так что в конечном итоге это и правда повлияло на наш эксперимент. Нам было сложно интерпретировать полученные результаты — и ещё сложнее опубликовать их.
— Кто провёл ритуал?
— Мэри настояла, что это должна сделать она. Она заверила, что «без сомнений, демонические сущности обрадуются, если гуманизированные жертвоприношения принесёт девственница из рода людей». Мы тогда от души посмеялись.
Но у Мэри имелся и научный аргумент в пользу своей кандидатуры. Девушка была в команде, которая работала над «Альфой», и не имела отношения к более сложной и затянутой «Бете». Дизайн «магического» эксперимента предполагал, что грызунов из «Беты» случайным образом разделят на две группы. Только одна группа будет присутствовать во время жертвоприношений мышей из «Альфы».
Мышей мы заранее пронумеровали. С помощью генератора случайных чисел Мэри составила список, определяющий, какие мыши будут присутствовать во время ритуала, а каких станут держать в отдаленном помещении. Список запечатали в конверте — я хранил его в ящике до конца эксперимента. Члены команды, которая работала над «Бетой», не имели ни малейшего представления, из какой группы были животные. Даже при всем желании они не смогли бы повлиять на результаты эксперимента. Это называется «ослепление». Рандомизация и ослепление — два важных инструмента, которые мы используем в подавляющем большинстве исследований.
<…>
— Я вижу, вы очень серьёзно отнеслись к выполнению всевозможных экспериментальных процедур. Но ведь это было задумано как шутка?
— Конечно! Как одна большая шутка! Мы по‑своему веселились. Вы только представьте себе картину: полумрак, тусклый свет свечей… А наша Мэри с накладными рогами, линзами для глаз цвета пламени и фосфоресцирующим гримом стоит посреди пентаграммы, опрысканной кровью грызунов. Это было нечто! Я даже фото сделал на память.
— И вам не показалось, что это перебор: распрыскивать кровь над пентаграммой?
— Как говорится в одной британской поговорке, «сделано на пенни, нужно сделать и на фунт». Так что да, там была настоящая кровь. Мэри приносила гуманизированных мышей в жертву и повторяла заклинание: «С вампирической силой я осушаю твою жизнь». Этот вербальный компонент заклинания высасывания жизни она взяла в интернете из книги правил Южной организации реконструкции живых действий. Лично я предлагал ей взять что‑нибудь из ролевых игр Dungeons & Dragons, Pathfinder или вселенной Warcraft. Мэри ответила, что заклинание лучше брать простое и на английском языке. Она была не уверена, что у нее правильное драконическое произношение или что‑то в этом роде.
Потом Мэри и другие студенты замерили органы, взяли образцы крови и сделали всё, что и полагалось в рамках «Альфы». Лишь с тем необычным условием, что всё это время они были окружены многочисленными клетками с мышами из «Беты». Клетки мы накрыли чёрной тканью, чтобы не подвергать животных излишнему стрессу во время ритуала. Потом мышей поместили обратно в виварий, ну а мы продолжили вечеринку.
<…>
— Хорошо. Что было дальше?
— Потом у нас был скучный Хеллоуин на следующий год и ещё через год. Я уже и забыл про все эти ритуалы, пока не появились первые результаты по «Бете».
— Вы пошли искать конверт у себя в ящике?
— Да, но не сразу. Мои студенты обнаружили, что заметная часть мышей из «Беты» практически не стареет. Мы подумали, что это указывает на то, что что‑то сработало. Фуллерены, теломераза или человеческий ген FOXO3A… Или, может, комбинация этих факторов? Но протокол исследования предполагал ослепление. Студенты, которые заботились о мышах, не знали, какие из них подверглись тем или иным факторам, поэтому мы не знали, что же там происходит, и очень ждали конца проекта.
— Вы ждали, пока срок жизни мышей истечёт?
— Таков был долгосрочный план, да. Но некоторые мыши просто отказывались умирать. Даже спустя четыре года некоторые мыши были ещё живы! К этому сроку у нас планировалась отмена протокола ослепления. Я помню, что мы открыли шампанское по этому поводу. Понимаете, четыре года — очень долго для мышей. Обычно они живут два‑три года.
<…>
— И в этот момент вы решили проверить, каких мышей подвергли ритуалу?
— Как я уже говорил, я успел забыть про наши жертвоприношения. О них мне напомнила внимательная Мэри. Я посмеялся, но всё же распечатал конверт и отдал список ей и ещё одному студенту. Вскоре они вернулись, и я сразу заметил, что что‑то их потрясло. Оказалось, что большинство мышей-долгожителей присутствовали во время ритуала. Гуманизированные жертвоприношения объясняли аномалию в наших данных.
<…>
— А больше ничего странного с мышами не происходило?
— Например?
— Ну будь это фильм ужасов, грызуны стали бы агрессивными и напали на ученых.
— Звучит забавно, но нет. Наши мыши не издавали злобных звуков и не превратились в кровососущих вампиров. И вообще вели себя как самые обычные скучные лабораторные грызуны.
— Жаль, конечно… А вы уже тогда думали о возможной публикации результатов исследования?
— Понимаете, мы оказались в сложном положении. Тот факт, что некоторые мыши прожили более четырёх лет, выглядел невероятным. Любой исследователь, у которого в лаборатории оказалась бы такая когорта, прыгал бы от счастья и, конечно же, продолжил бы работу с ней. Кроме того, мы не могли опубликовать наши биологические результаты, не упомянув проведенные ритуалы. Без этих дополнительных сведений результаты имели мало смысла, хотя с ними смысла было ещё меньше. А ещё я был абсолютно уверен, что произошла какая‑то ошибка. Было очевидно, что любой здравомыслящий рецензент сочтёт, что у нас поехала крыша, если мы попытаемся опубликовать всю историю целиком. Конечно, я не сильно зависим от мнения окружающих, но прослыть психом среди коллег — так себе затея.
Ещё нам повезло: к этому моменту наши предыдущие исследования были опубликованы в высокорейтинговых журналах. Получается, у нас всё же имелись результаты, чтобы отчитаться перед национальными институтами здоровья, которые нас финансировали. В общем, не было необходимости писать новую статью. И тем не менее руководитель «Беты» обсудил работу про мышей-долгожителей с главой департамента на ежегодном собрании. Он не стал упоминать о жертвоприношениях, но представил все данные и признал, что результаты аномальны. По словам руководителя, мы где‑то допустили ошибку, и он пообещал, что мы ещё раз всё перепроверим. А я тем временем решил повторить эксперимент…
Александр Панчин, автор книг «Защита от тёмных искусств» и «Апофения», размышляет о применении научного метода к самым поразительным открытиям. Главный герой «Гарвардского Некроманта» сталкивается с необъяснимым, и его дальнейшие эксперименты меняют фундаментальные представления о нашем мире. Нельзя пропустить поклонникам «Гарри Поттера и рационального мышления», а также вообще всем, кого интересует внутренняя кухня научной работы.
