«Петровы в гриппе» — фильм Кирилла Серебренникова, в котором уместилась вся наша жизнь

7 сентября на российские экраны выходит новая работа Кирилла Серебренникова «Петровы в гриппе» по бестселлеру Алексея Сальникова. Ранее фильм одного из самых обсуждаемых российских режиссёров уже успел попасть в основную программу Каннского кинофестиваля. Призов он, к сожалению, не получил, но международное признание — уже важное событие.

После просмотра становится понятно, почему иностранные критики не смогли в полной мере оценить «Петровых в гриппе». Режиссёр снял абсолютно русскую картину, многие детали которой будут понятны только на родине. Но при этом Серебренников создал очень эстетичную иносказательную историю, где болезненный бред переплетается с социальными темами, рассуждениями об искусстве и травмирующими воспоминаниями детства.

Сюрреализм, погружающий в болезнь

Надсадно кашляющий главный герой Петров (Семён Серзин) едет в автобусе и встречает своего странного друга Игоря (Юрий Колокольников). Общение перерастает в пьянку сначала в катафалке рядом с покойником, а потом в доме ещё одного не менее странного человека.

Параллельно рассказывают о бывшей жене Петрова (Чулпан Хаматова), также заболевшей гриппом. Она работает в библиотеке, а на досуге нападает на мужчин с ножом. Ребёнок героев мечтает попасть на новогоднюю ёлку, но и у него поднимается температура. Это наводит Петрова на воспоминания о собственном походе в детстве на праздник, где он встретил Снегурочку (Юлия Пересильд) с очень холодной рукой.

Разумеется, обзор любой ленты стоит начинать с синопсиса, но в случае с «Петровыми в гриппе» уже на этом этапе возникают сложности. По короткому описанию фильм может показаться разрозненным и почти бессмысленным набором чернушных сцен из будней постсоветского человека.

В этом есть доля истины, но такова задумка и автора литературного первоисточника, и Серебренникова. Странные события из жизни героев перемешиваются в их сознании с бредом, вызванным болезнью. Отделить, что реально, а что лишь привиделось в горячке, невозможно.

Но этого и не нужно делать. В основе сюжета лежит сюрреализм, позволяющий подавать происходящее максимально субъективно. Какая разница, где здесь правда? Важно, что сам герой в это верит. Недаром Петров скорее наблюдатель, чем участник событий. Он и выглядит почти мистическим персонажем: замкнутый, отстранённый, вечно в одной и той же явно неудобной одежде — Серзин носил на съёмках свитер своего отца, а ботинки Серебренников ему выделил из личного гардероба. В какой‑то момент герой словно возвысится над всеми декорациями фильма и будет подсматривать за событиями через окно.

Режиссёр, экранизируя грузный роман Сальникова, и не подумал его упрощать. Наоборот, те сюжеты, которые автор оригинала подавал в отдельных главах, Серебренников переплетает и связывает между собой.

Из‑за этого может показаться, что в «Петровых в гриппе» много лишнего, как будто рассказчик постоянно отвлекается на побочные истории. При этом большинство линий не приводят ни к какому результату. Да ещё и некоторые сцены будто пришли из других фильмов. Например, часть, посвящённая жене Петрова, напоминает мрачные работы Чарли Кауфмана. Снегурочка Марина получает свою короткометражку в стиле ретро. Если выкинуть любую из них, ничего не изменится.

И только к середине картины станет ясно, что в этой бесцельности происходящего и состоит основная идея. «Петровы в гриппе» должны заражать зрителя болезнью героев, погружая в горячечный бред. Добиваются этого именно тягучей медитативной подачей и множеством почти не пересекающихся линий, которые подчёркивают безрезультатность всех действий героев. Ведь у галлюцинации не может быть конкретного финала. Она просто растворяется, когда спадает жар.

Случайная актуальность и вечные темы

Начиная работать над картиной, вряд ли Серебренников догадывался, насколько злободневной станет тема болезни в момент релиза «Петровых в гриппе». О книге, написанной в 2016 году, и говорить не приходится.

С первых кадров трудно избавиться от мысли, что окружающие слишком спокойно реагируют на бесконечный кашель главного героя. Придётся специально себя одёргивать: ещё два года назад это не вызывало бы столь болезненную реакцию. Что уж говорить о времени действия фильма: точные даты не называют, но антураж намекает на начало нулевых.

Но дело даже не в кашле — метафору легко продолжить. В фильме грипп меняет субъективный мир Петровых, превращая его в сюрреалистический бред. А коронавирус повлиял на нашу объективную реальность, в отдельные моменты тоже сделав её безумной и бессмысленной.

Разумеется, это настроение стало актуальным случайно, а потому оно не главное и не определяющее в фильме. «Петровы в гриппе» говорят совсем на другие темы, как важные для россиян именно сегодня, так и вечные. Тон задаёт вступительная сцена с визуализацией слов о политиках, которых нужно «поставить к стенке». Пьяные разговоры неизбежно приведут к обсуждению религии, где всплывёт странная параллель между христианством и греческой мифологией.

Вообще образ высших существ и загробного мира будет постоянно, хоть и ненавязчиво, сквозить в фильме. Инициалы героя Колокольникова явно намекают на сущность его персонажа. А финальный выход рэпера Хаски — на современную версию Иисуса. Грубого и потрёпанного, спешащего на автобус до дома. Правда, так и не ясно, что имеет в виду Серебренников под воскрешением: перемены в родной стране, восстановление человека после заболевания (скорее ментального, чем вирусного) или возрождение искусства. Здесь придётся решать самому.

Вот только вместо трека всё того же Хаски к сцене лучше бы подошли строчки из «Ванюши» Александра Башлачёва:

«И тихо встанет печаль немая

Не видя, звёзды горят, костры ли.

И отряхнётся, не понимая,

Не понимая, зачем зарыли».

Литературы в «Петровых в гриппе» не меньше, чем кинематографии. Многие линии можно считать прямым высказыванием о судьбе творца в России. Что для Серебренникова, конечно, сейчас очень личная тема: режиссёр не смог приехать в Канны из‑за уголовного дела.

Недаром главный герой фильма не просто слесарь, а ещё и автор комиксов. Хотя ещё ярче тему искусства раскрывает образ его жены. Она работает, казалось бы, среди тишины, покоя и творчества. Но героиня вычисляет маньяка по книгам, которые он регулярно берёт, а потом предотвращает возможное изнасилование.

В конце концов у неё случается срыв во время встречи поэтов, переросшей в потасовку. Здесь, кстати, в кадре появляются реальные литераторы и критики. Что это, если не намёк: искусство сейчас просто не может быть в стороне от жизни и происходящей вокруг жестокости.

Апофеоза тема творца и его произведений достигает в сцене с недолгим, но великолепным перформансом Ивана Дорна. Он играет писателя, который после мытарств с издательствами решает, что стать легендой можно только после смерти. Уловить здесь иносказательное прощание самого Петрова с творческим началом нетрудно. Но от этого эпизод становится лишь ярче. Изящная идея не обязана прятаться слишком глубоко.

На их фоне новелла о Марине может показаться прямолинейной. Да и мало кто считает детские ёлки серьёзным творчеством. Да, Снегурочка механически произносит заученный текст, а остальные думают, как бы выпить после спектакля. Юлия Пересильд здесь великолепно отыгрывает грубую, ленивую подачу работников таких утренников. Причём на праздниках актриса выступает каждый год ещё со школы, так что явно знает всю подноготную.

Хотя в частях с ёлкой Серебренников раскрывает очень понятную и всеобъемлющую тему. Возможно, «Петровы в гриппе» — самый честный фильм про Новый год, который механически называют чуть ли не последним «настоящим» праздником. Красота и сказка остаются только на экранах старых телевизоров, где юные Маша и Витя из фильма 1975 года поют свою весёлую песню. А в реальности это время болезней, срочной работы, суеты и усталости. И то самое представление в ДК, которое должно быть лучшим праздником для детей, превращается в одну из главных психологических травм на всю жизнь.

Эти сцены собирали из воспоминаний актёров, которых когда‑то родители нарядили в петушков и зайчиков и пустили «веселиться» с подвыпившими артистами местного театра. А самое главное, что спустя годы ничего не изменилось. Разве что вместо ушей Чебурашки теперь носят маску Соника. Травмы и обречённость всё те же.

Эстетика ретроатмосферы и длинных кадров

Разумеется, Кирилл Серебренников — далеко не первый и не единственный современный режиссёр, снимающий кино про «русскую душу». Но многие его талантливые коллеги часто уходят в крайности. Так, Юрий Быков обычно просто бьёт в лоб: он и сам неоднократно подчёркивал, что не умеет и не стремится снимать слишком эстетично, просто следит за самой жизнью. Да и Алексей Балабанов в самых социальных своих работах поступал примерно так же.

Другие же окончательно уходят в метафоричность, замешивая актуальные вопросы с хтоническим ужасом. Таким был «Левиафан» Звягинцева, на этом же поле пытался играть сериал «Топи» по Глуховскому.

«Петровы в гриппе» находят баланс красоты и живости, погружая зрителя в эстетику, близкую Дэвиду Линчу. В ленте Серебренникова даже свет часто исходит от разных цветных ламп, которые так любит американский гений сюрреализма. Хотя бесконечно длинные кадры режиссёр берёт скорее не от западного коллеги, а из своего театрального опыта.

Здесь камера Владислава Опельянца — настоящего мастера и постоянного оператора Серебренникова — беспрерывно следит то за одним, то за другим героем, следуя за ними по разным локациям. И это настолько же сложно в постановке, насколько необходимо фильму.

Экранизация, как и роман, получилась очень затянутой, иногда почти невыносимо медленной. В книге в этом виноваты бесконечные описания. Так, если герой подходил к дому, читателю рассказывали и про размер двери, и про мангал, стоящий во дворе, и про машину, занесённую снегом.

Фильм визуализирует этот подход и два с половиной часа показывает длинные кадры улиц и коридоров под самые разнообразные мелодии: от надрывных песен Фёдора Чистякова и Егора Летова до переложенной на баян классики. А заодно добавляет множество мелких деталей. Например, у каждого из второстепенных героев найдётся элемент цвета засохшей крови. А некоторые артисты и вовсе перевоплотятся по 5–6 раз за фильм. Из‑за этого список актёров в титрах выглядит даже забавно.

Не обходится и без различных надписей, которыми Серебренников так любит иллюстрировать происходящее. Правда, теперь это не скептик с табличками, как было в «Лете», а просто фразы на стенах и табло. От обречённых «Что делать?» и «До свадьбы не доживёшь» до грубого «Пора валить». Хотя лучше всего атмосферу отражает самое короткое слово:

Но всё это не превращается в наблюдение за реальностью, как у Быкова. Разнообразие художественных приёмов в «Петровых в гриппе» просто поражает. Эротическая сцена в библиотеке перерастает в танец в духе «Экстаза» Гаспара Ноэ. Воспоминания Петрова о ёлке поданы не только в старом формате картинки 4 : 3 с фильтром в стиле VHS‑кассет, но и всё действие показано субъективной камерой — буквально глазами ребёнка.

Атмосфера прошлого сквозит во многих кадрах: будь то пошарпанные коридоры типичного ДК, круглосуточный магазин с плохо работающей светящейся табличкой или «газель», которая с трудом стартует с перекрёстка.

Прошлое Марины ожидаемо раскрывают в чёрно‑белых тонах, будто иронизируя над советскими фильмами о молодых амбициозных девушках, приехавших из провинции в большой город. Хотя здесь есть намного более интересный ход: героиня регулярно видит всех голыми. Объяснять происходящее не будут, но это настолько логично вплетается в её сюжетную линию, что все вопросы отпадают сами собой. Останется только удивляться аккуратности, с которой склеивают кадры.

Но максимально талант Серебренникова как постановщика раскрывается всё в той же сцене с Дорном. Фрагмент более 10 минут снят одним длинным кадром без склеек. За это время герои успевают пройти огромный путь, погрузиться в мир художественного произведения и вернуться в суровую реальность. Возможно, это не только самый красивый и сложный, но и наиболее важный момент фильма, определяющий всю его суть.

«Петровы в гриппе» окончательно закрепляют за Кириллом Серебренниковым статус одного из лучших современных режиссёров в России. Но фильм ещё и доказывает, что автор не боится экспериментировать. Это сложная и неоднозначная работа, в которой все объяснения зрителю придётся искать самому.

При всей мрачности и утомительной подаче «Петровы в гриппе» невероятно эстетичное и даже изящное кино, снятое настоящими мастерами своего дела. От картины иногда тяжело, но после просмотра хочется вернуться в эту атмосферу, чтобы окончательно уложить в голове все эмоции и события. Травматичные, но очень знакомые и даже родные.