Человек человеку не волк: почему пора перестать искать объяснение своему поведению у животных

В любой дискуссии о человеческом поведении рано или поздно будет приведён аргумент, что люди делают что‑то «по природе». Правда, не так часто при этом оппоненты приводят ссылки на долгосрочные научные исследования. В лучшем случае это аргумент «всегда так жили», в худшем — отсылки к волчьим стаям, львиным прайдам и прочим звериным сообществам. И если первое ещё можно обсуждать, потому что жизненные стратегии возникают не на пустом месте (но часто не остаются эффективными навсегда), то второе — и начинать не стоит. Вот несколько причин.

1. Животные различаются от вида к виду

С этого пункта мы начнём, хотя им же можно было бы и закончить. Сравнивать животных между собой, чтобы отметить различия и сходства в их поведении, можно. Случайным образом наделять один вид качествами другого — это натягивание ни в чём не повинной совы на глобус.

Простой пример: степные полёвки склонны к моногамии, они привязываются к партнёрам. А самцы, как и самки, проводят время с детёнышами. Жизнь луговых и горных полёвок полна промискуитета. То есть даже от грызунов разных видов мы не можем ожидать одинакового поведения.

Находить сходство человека с каким‑то животным по одному критерию и ожидать, что одинаковыми будут все паттерны поведения, как минимум странно. Даже если зверь вам очень нравится.

Допустим, можно возразить, что полёвки слишком не похожи на людей. Волки и львы, кстати, тоже. По ДНК к человеку ближе всего шимпанзе, которые представлены двумя видами: обыкновенный шимпанзе и бонобо. И между ними разница немаленькая. Например, обыкновенный охотится в стаях, а бонобо нет. Вторые обезьянки реже прибегают к агрессии для устранения конфликтов, а большинство спорных вопросов решают сексом — самец с самкой, самка с самкой, самец с самцом. У обыкновенных шимпанзе своего рода патриархат, у бонобо высока социальная роль самок.

И разве можно говорить, что то или иное поведение «по природе», если в ней всё очень по‑разному. Сравнения скорее удобны для защиты своей точки зрения, чем чем‑то обоснованы. Ведь под любое поведение можно найти своё животное.

2. Люди сильно отличаются друг от друга

Какое‑то время назад считалось, что человек — единственный, кто может использовать орудия труда, строить логические умозаключения, осознавать себя и так далее. Именно эти интеллектуальные высоты делали его венцом творения. Но все эти утверждения не совсем верны. Использовать предметы в качестве инструментов умеют, например, медведи. И даже аквариумные рыбки способны делать некоторые выводы из обстоятельств. А слоны, дельфины, человекоподобные обезьяны прекрасно узнают себя в зеркале.

Что по‑настоящему отличает человека от животного, так это культура, точнее, способность эффективно обрабатывать и передавать информацию из поколения в поколение. Это то, что мы называем менталитетом.

Иногда под словом «менталитет» ошибочно понимают совокупность качеств, которые свойственны тому или иному народу от природы — вот такие они, ничего не поделать. Но правильнее говорить о культурных особенностях, присущих конкретному социуму. Представители этого народа, выросшие в другой культуре, уже будут носителями совсем иных традиций, привычек и так далее.

И если мы пытаемся обосновать человеческое поведение через действия животного, то с кем сравниваем? С почтенным европейцем средних лет из среднего класса или представителем племени Новой Гвинеи? Они, мягко говоря, совсем неодинаковые. А влияние природы на человека не стоит переоценивать.

3. Животные не всегда соответствуют нашим представлениям о них

Звериные эпитеты и сравнения появились не то чтобы на научной базе. Чаще мы используем приятного нам зверя и наши представления о нём. Например, говорим «сильный как лев». Но в сущности что выдающегося в силе льва?

Так, муравей может переносить вес в несколько десятков раз больше его собственного. А исследования установили, что ткань, образующая его шейный сустав, выдерживает 5 000-кратный вес насекомого. А лев что? Нёс ли он когда‑то куда‑то хотя бы пару тонн? Либо в чём заключается его сила — не кричит, когда ударяется мизинчиком о мебель?

Или возьмём популярную цитату «Волк слабее льва и тигра, но в цирке не выступает». Выступает.

То есть подобные сравнения и «глубокомысленные» цитаты — снова неоправданная попытка красиво отстоять свою мысль и чем‑то её обосновать. Хотя даже поверхностное изучение вопроса говорит, что так лучше не делать.

А сейчас и вовсе замахнёмся на святое, разогнём скрепы, приготовьтесь. Наверняка многие наслышаны о теории об альфа- и омега‑самцах. Речь обычно идёт о волках. Первые правят в стае и собирают внимание лучших самок, вторые довольствуются тем, что имеют, и исполняют любые капризы вышестоящих в иерархии. Разные мужские сообщества строят на этой идее целую философию, пытаясь изобразить из себя альфа‑самцов.

Правда, идея оказалась больше фантазией, чем реальностью. В дикой природе стаи чаще всего состоят из родителей и волчат разного возраста. Так что «рулят» всем опытные отец и мать.

Более того, создатель «альфа»-теории Рудольф Шенкель ещё в середине XX века сам предположил, что стая обычно состоит из моногамной пары животных и их потомства. Но, видимо, звучало это не революционно, поэтому информацией пренебрегли. А популяризатор идеи, исследователь волков Дэвид Мич на своём сайте говорит, что неоднократно просил издателя отозвать свою книгу «Волк: экология и поведение исчезающего вида» именно из‑за того, что в ней описывается теория, не соответствующая истине. «„Альфа“ подразумевает соревнование с другими и получение лидерства по итогам битвы. Однако большинство волков, возглавляющих стаи, добились своего положения, просто спариваясь и производя щенков, которые затем становились их сообществом. Другими словами, они просто заводчики или родители», — утверждает он.

Так что всем реальным пацанчикам, чтобы стать альфой, стоит отказаться от пабликов с волчьими цитатами и подписаться на порталы об осознанном родительстве, больше пользы будет.