«Никому не пожелаю презентации с фотографиями под грустную музыку на похоронах»: как люди пережили смерть друзей

Мы поговорили с людьми, которым пришлось столкнуться с потерей друзей в юном возрасте, и попросили их поделиться размышлениями: как принять смерть, избавиться от чувства вины и не зациклиться на ощущении пустоты, образовавшейся после ухода любимого человека.

«Чувствовал стеснение и, возможно, вину за то, что я жив»

Как вы познакомились? Какие у вас были отношения?

Саня был моим лучшим другом долгое время. Мы познакомились, когда были совсем маленькими. Наши мамы дружили, и в какой-то момент меня просто поставили перед фактом: «Это Саша. Играйте». Мы виделись с ним не ежедневно, потому что учились в разных школах. Но каждые выходные родители привозили его ко мне.

Когда я рассказываю о Сане, то стараюсь вспоминать только хорошее. Это человек, который спал вверх ногами. Это человек, с которым мы постоянно разносили подвал. Там стоял батут, и высота от его поверхности до потолка была около полутора метров, поэтому штукатурка постоянно осыпалась.

На нашу последнюю встречу Саня привёз показать мне своего пса. У меня был мопс, и Саня всегда хотел себе такого же. В тот день ему наконец удалось выпросить его у мамы. Саня был очень радостным. А через несколько дней умер.

Как ты узнал о его смерти?

Было лето. Я проснулся поздно — может быть, в час или в два. Позавтракал тем, что нашёл в холодильнике. Поиграл в Minecraft. День начинался как обычно. Правда, я почему-то встал с мыслью: «Интересно, а в чём разница между „умер“ и „погиб“»? Я никогда не задумывался о смерти и ещё даже не знал о том, что Сани не стало. Возможно, это какая-то космическая связь.

А потом бабушка позвала меня к себе. Мы жили совсем рядом, через шесть домов друг от друга, и я подумал, что она просто хочет пообщаться.

Бабушка сидела в саду, на кресле-качелях. Сказала: «Ну, садись». Я сел рядом с ней. Он вздохнула, потом ещё раз. Я не выдержал и сказал: «Что случилось-то?» И тут она, по-бабушкински: «А Саша умер!» Я ничего не понял, спросил: «В смысле?» Она ответила: «Всё, умер. Знаешь же его?» Я был в шоке: «Да, бабуль, знаю…»

Родителей не было дома, ночью они уехали помогать подруге моей мамы. Саня был её единственным ребёнком, и она воспитывала его одна.

Как я потом узнал, всё случилось на ночной рыбалке. Сначала мама не хотела его отпускать туда, случилась большая перепалка, после которой она всё-таки разрешила ему присоединиться.

Кроме этой машины, у ребят из компании была ещё вторая — вроде у неё были сломаны фары или что-то такое. В какой-то момент они решили её перегнать. Саня, кажется, стоял за багажником первой машины, и водитель не заметил его. Не знаю точно, как так получилось, но он оказался между двумя автомобилями. Получил сильную травму, после которой сразу же умер. Его гроб не открывали.

Хотел бы я узнать о смерти Сани как-то по-другому? Наверное, да. Я вообще не понял, зачем бабушка мне всё это рассказала, потому что никакой поддержки она мне оказать не смогла бы. Мне казалось, она просто хотела поделиться новостью.

Когда тебе сообщают так буднично – ну, умер человек и умер, — ты не понимаешь, какие эмоции должен испытать. Поэтому сначала я не чувствовал ничего. Думаю, у меня был шок. Потом начал осознавать, что мне грустно.

Ещё с детского сада у меня была эта фигня, что «мальчики не плачут». Я стеснялся заплакать рядом с бабушкой. Мы просто сидели молча.

Потом, когда я пришел домой, то рассказал обо всём старшему брату. Я надеялся, что он, в отличие от бабушки, сможет меня поддержать, разделить эмоции. Я ждал, что он скажет хотя бы: «Офигеть, Саня умер». Но он тоже никак не отреагировал. Я просто весь день сидел и не знал, что делать. Мне было непонятно, как переживать эти эмоции. У меня был какой-то блок. Только потом, когда приехала мама, мне стало легче.

Она зашла в комнату, села на кровать, и я разревелся. Очень сильно. У меня началась истерика. Я ещё долго лежал с ней, и мы говорили.

Она была в шоке от того, что умер ребёнок. У неё был такой экзистенциальный… вопрос, что ли. Она возмущалась действиями бога: «Зачем он приносит ребёнка, а потом в 15 лет уносит его?»

На похоронах я постоянно наблюдал за Саниной мамой. Мне хотелось ей помочь, что-то сделать, чтобы облегчить страдания, но я ничего не мог. Я чувствовал стеснение и, возможно, вину за то, что я жив.

Но ещё я ждал от неё понимания, что Саша не только её сын, но и мой друг. Я хотел с ней обняться, разделить это чувство, но, понятное дело, было не до меня.

Ещё я понял, что никогда в жизни никому не пожелаю презентации с фотографиями под грустную музыку на похоронах. Это худшее, что только можно было придумать. Я точно помню, что готов был сам впасть в истерику в тот момент. Но мне вновь было стыдно плакать.

Сразу после похорон, когда я сел в машину, стало легче. Всё закончилось. Это такое странное чувство — как будто ты резко отпустил ситуацию. Потом, конечно, я часто вспоминал о Сане. Перед глазами мелькал его профиль в соцсетях. И я часто заходил туда, чтобы посмотреть фото.

Есть ли возможность пережить смерть менее болезненно?

Думаю, «рецепт» зависит от возраста. Тогда мне помогло бы что-то одно. Сейчас, возможно, другое. Но если смотреть на ситуацию в общем, то могу посоветовать пару вещей.

Во-первых, не нужно бояться своих эмоций. Если надо поплакать — плачьте.

Во-вторых, стоит ходить на похороны. Я на них был, и мне это помогло. Я вообще не любитель всяких ритуалов и традиций. Но сам похоронный процесс помогает смириться с мыслью, что человека больше нет.

В-третьих, чаще прокручивайте в голове хорошие воспоминания — я старался возвращаться к позитивным историям, связанным с Саней.

Ну и совет для тех, кто хочет сообщить о смерти близкого человека. Подход как у моей бабушки — просто вздыхать и говорить, как же всё трагично — точно не помогает. Если вы понимаете, что не сможете поддержать человека, которому сообщаете эту новость, то не стоит этого делать.

«Запостила во „ВКонтакте“ картинку с изображением гроба и подписью: „Просто жду, когда наконец-то окажусь там“»

Как вы познакомились? Какие у вас были отношения?

Мы начали общаться с Катей (имя изменено), когда нам было по 13. Я тогда перешла в новую школу, была достаточно замкнутой и не понимала, как заводить друзей. Её я заметила сразу. Она была молчаливой, одевалась во всё чёрное и постоянно рисовала что-то в блокноте. Я чувствовала, что у нас есть какая-то связь.

В один из дней я подсела к ней на английском и попросила её показать наброски в скетчбуке. Она пожала плечами и молча дала его. Там были нарисованы худые девушки с порезанными руками, монстры, черепа, увядающие цветы. Мне стало немного жутко, но это ещё больше заинтересовало. Правда, помню, я подумала: «Может, она готка. Сейчас быть готкой — не прикол».

На одной из страниц её блокнота я увидела могилу и рядом надпись: Сan you hear the silence? Это была фраза из песни Bring Me The Horizon, и я сказала, что тоже люблю эту группу.

В итоге мы начали общаться, стали ходить друг к другу в гости. Оказалось, что она никакая не готка, а обычная девчонка со своими странностями. Когда мы оставались наедине, то могли много болтать и хихикать и она не казалась мне мрачной и несчастной, как поначалу.

Катя редко рассказывала о своей семье. Но я помню случай, когда после школы мы должны были пойти к ней домой. И вот Катя уже открыла дверь, чтобы я зашла, как вдруг замерла и попросила меня остаться снаружи. Я услышала через стенку, как она кричит на кого-то, её резко перебивает грубый мужской голос. Потом — звук разбивающихся бутылок. Резкий хлопок.

Оказалось, что её родители иногда уходили в запои. Они могли пить неделю, приводя в дом друзей-алкашей, и останавливались только тогда, когда заканчивалась выпивка или деньги. Но Катя не любила об этом рассказывать.

Но, честно говоря, у меня и самой порой были такие мысли, поэтому я не придавала этому особого значения. Ведь вместе-то нам было весело.

На тот момент у меня не хватало знаний и опыта, чтобы заметить, что что-то идёт не так. Я чувствовала, что Катя стала более пессимистичной. Но мне казалось, что она просто специально придуривается, пытаясь создать имидж такой «непонятой художницы», и меня это раздражало.

Один раз Катя запостила во «ВКонтакте» картинку с изображением гроба и подписью: «Просто жду, когда наконец-то окажусь там». Я принципиально не стала её лайкать, а сбросила ей этот пост в личку и ответила (как мне показалось, с юмором): «Я тоже не хочу на завтрашнюю контрольную))». Катя ничего не ответила.

На следующий день мы снова общались как ни в чём не бывало. У Кати всегда проскальзывали шутки на суицидальную тематику, и я приучилась воспринимать их как часть наших отношений. Сейчас я бы реагировала на них совершенно по-другому.

Как ты узнала о её смерти?

17 февраля 2017 года (думаю, она специально выбрала эту дату — 17.02.2017) мне пришло сообщение от Кати: «Извини мне тяжело , люблю тебя 🖤». Я увидела его только через полчаса после отправки. Катя уже была не онлайн. Тогда я почувствовала сильную тревогу, потому что это уже было на неё не похоже. Я не знала, что делать. Сперва настрочила ей кучу сообщений: «Что??», «Может, объяснишь?», «Катяяяя ау», «Я переживаю». Потом начала ей звонить. Она не отвечала.

Тогда я подошла к маме, попыталась ей объяснить ситуацию. Она ответила честно, что и сама не знала бы, как реагировать на такое. И добавила, что если это шутка, то моя подруга — дура. Я попросила её отвезти меня на машине до дома Кати. Было уже около 10 вечера.

Когда мы доехали, я увидела машину скорой. Рядом были Катины родители, полицейские, какие-то люди — видимо, соседи.

Мне кажется, подсознательно в тот момент я не хотела выходить из машины и узнавать, почему здесь все столпились. Иногда думаю, может быть, мне было бы легче, если бы я узнала о смерти Кати как-то по-другому? Без драматических сцен и всего этого. Не в тот вечер, а наутро. Например, если бы перед школой мне позвонили её родители и сказали: «Катя умерла».

Ещё в тот момент я подумала: «Хорошо, что я не одна и рядом со мной мама». Она спросила у полицейского: «Что здесь произошло?» Он ответил: «Девушка перерезала себе вены в ванной. Умерла».

Я пришла в школу на следующий день после её похорон. Ко мне постоянно подходили одноклассники и спрашивали: «А это правда, что Катя перерезала себе вены? А почему?» Я ничего не могла ответить. Ещё в первые дни её имя не успели вычеркнуть из журнала, учителя просто шли по списку, и после того, как называли её фамилию, повисала тишина. Это действовало угнетающе. Я попросила маму достать мне освобождение, чтобы хотя бы какое-то время не ходить в школу.

Вообще я очень благодарна ей. Мама отнеслась ко мне с пониманием, сделала какую-то фейковую справку, чтобы у администрации школы не было ко мне вопросов, и даже нашла психолога, с которым я потом занималась ещё полгода. Она не давила и не пыталась читать нотации.

Всё время я думала: «А что если бы я тогда ответила сразу? Что если бы не было этой тридцатиминутной задержки?» Но я винила себя ещё и за то, что не принимала Катины заявления о суициде всерьёз. Мне было так странно, что она всё-таки взяла и сделала это. Я злилась на себя.

Сессии с психологом помогли мне немного снять с себя вину за случившееся. Но, кажется, теперь я буду говорить всем: если вы замечаете за близкими суицидальное поведение, то, пожалуйста, не игнорируйте его. Попробуйте поговорить с ними и посоветовать помощь. Скажите: «Я буду рядом с тобой, звони, пожалуйста, когда почувствуешь, что тебе очень плохо».

Есть ли возможность пережить смерть менее болезненно?

Не думаю, что у меня была возможность пережить эту смерть легко. Но я точно уверена, что время лечит. А ещё лечат психологи и психотерапевты. Ну и осознание того, что смерть всё-таки наступила и теперь с этим нужно просто жить.

«Возникла теория, что он инсценировал свою смерть»

Как вы познакомились? Какие у вас были отношения?

Я начала ходить в бойцовский клуб и попала в комьюнити челов, с которыми у меня было много чего общего. Мы постоянно виделись, общались в чате. Иногда ездили в другие филиалы клуба. И если это была совместная поездка, то мы снимали хостел (по 8–16 человек), где раскладывали лежаки и спали как в казарме. Это было полноценное дружеское сообщество.

В этом сообществе был Дис (имя изменено). Очень замечательный, эрудированный, весь такой «за ЗОЖ», со специфическим чувством юмора. В общем, у него были все предпосылки для того, чтобы прожить нормальную человеческую жизнь.

Я тогда была со своим парнем — одним из членов клуба. Мы были в шоке, но, естественно, сразу начали ему строчить: «Что?», «Расскажи, как ты узнал», «Нужно ли помочь?»

Первой мыслью было: «Может, это шутка какая-то? Может, он так прикалывается?» И, наверное, мы не верили, что это реально, — до тех пор, пока все вместе не приехали на химиотерапию. Помню, в этом онкологическом центре была такая гнетущая атмосфера. Всё стерильное, неживое. Буквально: «Оставь надежду всяк сюда входящий». Но мы пытались его развеселить, подбодрить.

Потом, когда его выписали из больницы, я ездила к нему домой, привозила всякие лакомства. Видимо, в какой-то момент Дис счёл мою искреннюю доброту и дружеское участие знаком того, что он может этим попользоваться. Тогда он предпринял попытку физического воздействия — начал сексуально домогаться.

Мне это не понравилось. Но внутри было противоречие: блин, вдруг человеку мало жить осталось и я не должна сопротивляться? Но, с другой стороны, я же тоже человек — и это моё тело.

Это был один из немногих случаев, когда мне было так неловко и некомфортно отстаивать свои границы. Тем не менее, я всё-таки это прекратила и спешно уехала оттуда.

Я понимала, что на него сильно подействовала болезнь и она явно отразилась на ментальном здоровье. Но также осознавала, что не хочу с ним встречаться. Я тогда написала ему: «Извини, если дала повод как-то неправильно трактовать мои дружеские мотивы».

Он спросил: «Это потому что я больной?» Я ответила: «Нет». Хотя такая мысль тоже была в моей голове. Я боялась, что привяжусь к человеку, которого, возможно, скоро не станет. И чувствовала за это вину.

Из-за этой ситуации наше общение ухудшилось. Да и вскоре я отдалилась от сообщества бойцовского клуба, потому что рассталась с молодым человеком оттуда. С Дисом мы перестали близко общаться, только иногда переписывались. Вскоре я узнала, что он вышел в ремиссию.

Меня иногда приглашали на какие-то общие тусовки, на которых мы виделись. И с ним произошла метаморфоза. Если раньше он всегда был за ЗОЖ, то после болезни начал вести совсем другой образ жизни: пил, принимал запрещённые вещества. Но я старалась не влезать в его жизнь.

Как ты узнала о его смерти?

В феврале 2020 года кто-то из компании случайно заметил у Диса сторис, что его снова положили в больничку. Но он ничего лично не сообщал, и мы не придали этому значения.

Прошло несколько дней. Я сидела дома, играла в «Ведьмака». И тут мне приходит сообщение от друга из клуба: «Дис всё». Я переспросила: «Что всё?» Друг написал: «Умер. Помнишь, он выставлял сторис из палаты?»

Когда я испытываю сильный стресс, то становлюсь замкнутой. Могу сесть в ненаполненную ванну, как в бункер, спрятаться под одеяло. И вот в тот момент я залезла под сушилку для одежды и сидела там, переписываясь с людьми, которые знали Диса.

Помню, написала его близкому другу. И — вот это самое поганое — не знала даже, что говорить ему. Вроде как хочется сказать что-то, но фразы вроде «Соболезную твоей утрате», «Сочувствую» звучат очень обезличенно.

Наверное, мне хотелось, чтобы в тот момент со мной были люди, с которыми я переписывалась, и мы вместе проходили через это.

Но на похороны я не поехала. Почувствовала недомогание, а тогда как раз началась пандемия. Я сказала ребятам, что не хочу никого заразить. Хотя, думаю, у меня есть проблема с избеганием смерти.

Как я потом узнала, туда не поехал никто из клуба. Мы пытались получить от друга контакты родителей, узнать, где находится могила, когда пройдут поминки. Они, как мы поняли, были против того, чтобы мы приезжали. В итоге у людей, которые плохо знали Диса, возникла теория, что он инсценировал свою смерть. Хотя, возможно, для них это тоже был способ избегания смерти.

Сейчас на страничке Диса в описании профиля стоит цитата: «Живи и радуйся, цвети и пахни, но помни — однажды ты сдохнешь на**й / лет через двадцать, а может завтра — твои кости станут пеплом и прахом».

Есть ли возможность пережить смерть менее болезненно?

Я не лучший пример того, как менее болезненно переживать смерть. После этой и ещё нескольких других ситуаций, которые наложились друг на друга одновременно, я впала в депрессию. Смерть Диса вызвала у меня много эмоций, которые я должна была своевременно переживать, но вместо этого откладывала. Брала в кредит у своей нервной системы.

Смерть — это вообще процесс переживания горя. Мозг адаптируется под то, что человек, который занимал в голове определённое место, больше не существует. То есть какое-то количество нейронных связей постепенно «умирает». Это очень тяжело и больно.

Своевременное переживание эмоций, грубо говоря, не даст осложнений, не закопает это чувство куда-то глубоко, и оно потом нигде случайно не выплывет.

Сейчас я хожу на психотерапию и принимаю антидепрессанты. Тема проработки травм, связанных с потерей, достаточно глубокая, и она требует большого ресурса, которого у меня ни тогда, ни сейчас не было и нет. Но я знаю, что мне придётся когда-нибудь расковырять это и перепройти заново.

Ещё, думаю, мне помогло бы присутствие на похоронах и поминках, потому что именно они дают осознание того, что ты действительно прощаешься с человеком. Правильно говорят, что эти ритуалы нужны не мёртвым, а живым. Можно сколько угодно отрицать смерть, вытеснять её из своей жизни, но лучше от этого не будет.