В современном кинематографе есть много авторов, которые намеренно придают своим фильмам форму сказки. При этом тематика произведений не позволяет считать их детскими. Уэс Андерсон, Гильермо дель Торо, Тим Бёртон — несмотря на массу различий в стиле, эти режиссёры снимают фильмы, которые иногда называют сказками для взрослых. Разбираемся, как авторы это делают и почему сказочная форма так удобна.
Уэс Андерсон — мастер ярких цветов и меланхолии
Уэс Андерсон — один из самых стильных режиссёров в истории кинематографа. Уже в первых фильмах он стал использовать приёмы, которые впоследствии переходили в другие картины. Главные из них: симметрия, центрирование, большая красочная палитра, полиграфия, крупные верхние планы. Сочетание этих элементов создаёт уникальный стиль, который сложно с чем‑то спутать.
К ним прибавляется и особое отношение к музыке. Уэс Андерсон активно использует уже вышедшие песни, добавляя к ним саундтреки, написанные специально для кино. Через хиты режиссёр передаёт внутренние переживания героев. Причём иногда играет роль не только песня, но и судьба автора. Так, в «Семейке Тененбаум» в одной из сцен слышно трек Эллиотта Смита — музыканта, покончившего с собой. Автор использует его музыку в самый драматичный момент картины.
Каждый приём выполняет важнейшую для фильмов Андерсона роль — создание искусственности, театральности. Когда автор снимает картину про детский лагерь («Королевство полной луны»), то создаёт его с нуля вместо того, чтобы использовать уже существующий. В конечном итоге и получается сказочность, некий детский взгляд на мир.
Но если визуально картины Уэса Андерсона можно назвать детскими, то тематически точно нет. Семейные отношения, борьба поколений, поиски себя, борьба за свободу — очевидно, что такого рода проблемы понятны взрослой аудитории. При этом решать сложные задачи в фильмах часто вынуждены дети. Как правило, они в целом намного более зрелые, чем взрослые. Когда к конфликту добавляются фирменные визуальные образы, то рождается свойственная лентам Андерсона меланхолия. Красочный мир, вызывающий воспоминания и ассоциации у зрителя, сочетается с проблемами из взрослой жизни.
Важно, что Андерсон очень редко использует действительно сказочные миры (как правило, такое бывает только в мультфильмах). Ему намного интереснее создавать сказки из реальности. Поэтому поезд («Поезд на Дарджилинг»), школа («Академия Рашмор») и подводная лодка («Водная жизнь Стива Зиссу») оказываются более удачным местом действия, чем выдуманные локации.
Тим Бёртон — гений мрака и отсылок
Тим Бёртон тоже снимает сказки для взрослых, но делает это в иной манере. Возможно, из‑за его увлечённости темой смерти, которая играет особую роль в его картинах. Герои умирают, воскресают, борются со смертью, она всегда рядом. При этом она не воспринимается как нечто особенное — это естественная часть жизни. Сама тематика фильмов определяет визуальные образы — получаются тёмные, мрачные ленты.
Впрочем, стилистика Бёртона определяется не только темами, но и его личными предпочтениями. Режиссёр вдохновляется немецким экспрессионизмом. Он берёт в свои фильмы не только отдельные сцены (отсылок у него всегда очень много), но и дух старых картин. Гиперболизированные эмоции, таинственные герои и мрачные миры — элементы, которые можно встретить почти в любой работе автора. При этом важно, что для Бёртона выше значение света, чем цвета. Возможно, это прямое влияние чёрно‑белого кино, где умение играть с тенями и полутонами часто определяло эмоциональность картины.
Кроме того, Тим Бёртон тяготеет к готике. Тёмные дворцы и таинственные злодеи привлекают его больше, чем современные пейзажи. Даже Готэм в его «Бэтмене» скорее напоминает владения графа Дракулы, а не город из комиксов. С годами стало понятно, что Бёртон способен дать новую жизнь любому произведению благодаря своему визуальному стилю.
Несмотря на мрак и смерть, задающие тон картинам Бёртона, он почти всегда строит истории вокруг детей. Чаще самых обычных («Чарли и шоколадная фабрика», «Алиса в Стране чудес»), но иногда и вокруг взрослых детей («Эдвард Руки‑ножницы»). Ребяческая наивность оказывается важнейшим свойством героев. К тому же именно ребёнок может посмотреть на мир честными глазами, что помогает решить проблему в отдельно взятом фильме.
При этом если фильмы Уэса Андерсона не будут интересны ребёнку из‑за сложных проблем, то картины Тима Бёртона вполне могут понравиться — хотя и могут присниться в кошмаре. В конечном счёте аудитория Бёртона — взрослые люди, которые скучают по интересным сказкам.
Гильермо дель Торо — интеллектуальный маньяк и анархист
Особый взгляд на сказки демонстрирует Гильермо дель Торо. Он использует их для того, чтобы говорить как о самых простых индивидуальных трудностях, так и о социальных.
Режиссёр — фанат монстров. «Хеллбой», «Форма воды», «Пиноккио», «Лабиринт Фавна» — в большинстве фильмов в центре сюжета оказываются необычные существа, но с типичными человеческими проблемами. Для них принять себя и своё лицо и тело — куда более сложная задача, чем спасти мир. Внешность играет действительно важную роль. Для героев дель Торо уродство — не отрицательная характеристика, а просто черта. А красота в голливудском понимании воспринимается режиссёром как нечто негативное. Дель Торо готов годами работать над обликом персонажей, чтобы подчеркнуть их уникальность.
Мексиканский режиссёр переиначивает сказки с точки зрения не только внешних элементов, но и социальных. Имеющие власть почти всегда оказываются злодеями, в то время как трикстер, старающийся разрушить иерархию, вызывает сострадание. Если в классической сказке принц идёт убивать дракона, то в мире дель Торо всё наоборот: замучившееся чудище убивает злого наследника престола.
Внешняя сказочность картин дель Торо максимально обманчива. В его историях можно встретить отсылки к историческим и политическим событиям, а также к религии. Иногда выходит совсем на грани фола: так, в недавнем «Пиноккио» режиссёр умудрился соотнести деревянную куклу с Иисусом Христом (не говоря уже о том, что события мультфильма развиваются в фашистской Италии). Возможность играть со стилем и образами позволяет дель Торо говорить на любые темы, используя метафоры.
Уэс Андерсон создаёт сказки из реальности, Тим Бёртон превращает их в готические романы, Гильермо дель Торо ищет в сказках элементы реального мира. Каждый из них блестяще работает с визуальным рядом и настроением, спутать их картины невозможно. И несмотря на то, что внешне фильмы могут выглядеть легкомысленными, они всегда оказываются сложнее, чем кажется.
