У судмедэксперта Алексея Решетуна вышла книга «Доказательство по телу». В ней он рассказывает о малоизвестной стороне профессии — работе с живыми людьми, которые пострадали в авариях, бытовых разборках или попали в другие ситуации, навредившие здоровью.
С разрешения издательства «Альпина Паблишер» мы публикуем отрывок о том, как люди с давних времён причиняли себе вред, чтобы уклониться от службы или скрыть совершённое преступление, а эксперты выводили их на чистую воду.
Членовредительством называется причинение самому себе вреда здоровью механическим способом или любым другим. У меня в практике был случай самоповреждений с помощью животного (собаки) с целью шантажа. История членовредительства (самоповреждений) стара как мир. Если верить Геродоту, Зопир, один из полководцев Дария I, отрезал себе нос и уши, чтобы помочь царю взять Вавилон. Причинение самоповреждений с такой благородной целью, надо думать, единственный случай в истории, исключая, конечно, нередкие случаи благородного смертельного самопожертвования. Членовредительство — термин юридический, судебно‑медицинский эксперт не устанавливает его, а лишь определяет, возможно и характерно ли получение повреждения собственной рукой пострадавшего.
Членовредительство очень тесно связано с военной службой. В книге Ярослава Гашека про похождения Швейка очень подробно описываются способы уклонения солдат от действительной военной службы во время Первой мировой войны. Считая войну несправедливой, не видя для себя никакого смысла в том, чтобы умирать ни за что, призывники и военные демонстрировали недюжинную смекалку в решении вопросов отсрочки от призыва или уклонения от службы. Такое наблюдалось во всех воюющих странах и имело весьма широкую распространённость. Будущие и действующие военнослужащие чего только с собой не проделывали!
Наиболее частым местом для самоповреждений ввиду своей обширности и доступности была кожа.
Впрыскивание себе под кожу керосина или бензина было очень распространено. Агрессивная жидкость вызывала сильное воспаление, которое могло вызвать абсцесс, флегмону, паршу, дерматит, ожоги — и, как правило, гарантировало отсрочку или попадание в госпиталь. Надо сказать, освидетельствованием в то время занимались военные врачи, которые, как следует из книги того же Гашека, считали всех симулянтами и для выбивания дури из головы отправляли всех в дисциплинарные роты.
Ещё одним способом вызывания флегмоны, очень агрессивной, было пропускание через кожу обычной швейной нити, предварительно протянутой между зубами. Зубной налёт — это фактически скопище микробов; попадая под кожу, они очень быстро размножаются, что вызывает воспаление. Лечение флегмоны очень сложное, длительное и только оперативное — вскрытие мягких тканей на всём протяжении флегмоны. Попадание в госпиталь гарантировано. Если «повезёт», то могут ампутировать конечность — и тогда службы можно избежать совсем. Случаи флегмоны, вызванной введением под кожу химического вещества, распознавались по характерному запаху от вскрытых тканей, а трюк с нитью — наличием в центре болезненно изменённого участка кожи двух следов от иглы.
Конечно, мне не приходилось встречаться с подобными случаями, однако в старой судебно‑медицинской литературе описано множество способов, при помощи которых люди лишали себя здоровья, становясь порой инвалидами. Будущие защитники разных стран протыкали себе барабанные перепонки, закапывали в глаза кислоту, чтобы ослепнуть, употребляли пикриновую кислоту для вызывания желтухи, вдыхали и глотали мокроту больных туберкулёзом (причём больные продавали её, и это приносило неплохой доход).
Для самоповреждений широко применяются острые предметы, которые весьма доступны в обычной жизни. С одной такой классической ситуацией мне удалось столкнуться несколько лет назад. Молодой мужчина утверждал, что его избил и хотел убить бывший муж его сожительницы. По словам мужчины, нападавший ударил его ножом в грудь и убежал, а пострадавший потерял сознание и пролежал так некоторое время, после чего самостоятельно обратился в больницу. У следствия возникли обоснованные сомнения в показаниях, поскольку названный «преступник» был в момент «нападения» в совсем другом месте, где его видели несколько человек. В любом случае была необходима судебно‑медицинская экспертиза. После изучения медицинских документов (пострадавший прибыл на освидетельствование после лечения) у меня возникло непонимание: уж очень разнились показания больного и объективная картина.
Рана на груди у него оказалась очень странная для колото‑резаного ранения — длинная и поверхностная, она едва достигала подкожной основы, вследствие чего даже не потребовала хирургической обработки.
Осмотрев пострадавшего, я обнаружил классическую резаную рану, чего никак не могло быть при тех обстоятельствах, которые он сообщил. Я предложил следователю исследовать одежду, бывшую на пострадавшем в момент причинения повреждений (исследование одежды проводится во всех подобных случаях, так как на ней могут оставаться следы, позволяющие идентифицировать травмирующий предмет). Мужчина очень смутился и сказал, что не помнит, где находится одежда, так как снял её где‑то дома. Следствию всё-таки удалось изъять футболку, на которой было повреждение, но оно при взгляде даже невооружённым глазом, без сомнения, было причинено не острым предметом. Криминалистическая экспертиза подтвердила этот факт: на футболке был разрыв, да ещё и расположенный не в том месте и не в том направлении, в котором была расположена рана на груди. В конце концов мужчина сознался, что нанёс себе резаную рану груди сам, а футболку разорвал позже, напуганный перспективой проведения экспертизы. Причиной оговора была личная неприязнь к сопернику и желание очернить его в глазах сожительницы.
Одним из самых распространённых в прошлом способов членовредительства с применением острого предмета являлось отрубание пальца или пальцев топором. Как правило, пострадавший утверждал, что отрубил себе палец случайно, во время колки дров либо совершая какие‑либо манипуляции с деревом. Травмируется всегда нерабочая рука (у правшей — левая и наоборот) и, как правило, большой палец. Распространённое заблуждение состоит в том, что палец или пальцы можно отрубить таким образом, на самом деле это практически исключено.
При проведении следственного эксперимента пострадавшему предлагают показать, как всё происходило, и всем, включая самого пострадавшего, становится понятно, что при таких обстоятельствах получить подобные повреждения невозможно. Палец или кисть укладываются на плотную основу, например колоду, а топором в другой руке наносится прицельный удар, отсекающий всё лишнее. К тому же плоскость разруба настолько характерна для самоповреждения, что не вызывает никаких проблем при диагностике.
Люди порой склонны придумывать себе обстоятельства причинения повреждения и сами в них безоговорочно верят.
Известны примеры, когда, якобы при манипуляциях с топором, «случайно» отсекался палец на ноге, а потом производились разрубы сапога. При сличении этих разрубов с повреждениями на стопе становилось очевидно самоповреждение, так как уровень разрубов на обуви и ноге совершенно не совпадал.
Однажды мне встретился случай самоповреждений, нанесённых женщиной в истерическом состоянии (впоследствии оказалось, что они очень похожи на самоповреждения, причинённые в момент так называемой белой горячки (Delirium tremens) или наркоманской ломки). Истеричные люди вообще склонны к демонстративности, показушности и на волне эмоционального подъёма могут наносить себе множественные поверхностные раны, ссадины и кровоподтёки. Женщина, доставленная на освидетельствование, вела себя как плохая актриса: рисованное поведение, громкие витиеватые фразы, вызывающая интонация делали её образ несколько комичным.
На вопрос, откуда у неё повреждения, она сообщила, что поссорилась с мужем и резала себя, «чтобы успокоиться».
На руках, ногах и туловище у неё были множественные резаные поверхностные раны глубиной не более 2 мм, пересекающиеся между собой, производящие страшное впечатление, но тем не менее не затрагивающие крупных вен, суставов и внутренних органов. Интересно, что все повреждения были исключительно на передней поверхности тела — там, где женщина могла видеть, что режет. Совокупность этого факта, множественности и однотипности повреждений и поверхностного их характера говорила о том, что они причинены собственной рукой пострадавшей.
Однако классическая картина членовредительства встречается далеко не всегда — иногда желающий приобрести повреждение просит об этом другого человека, мотивируя его деньгами или просто по дружбе. В таких случаях травма не имеет характерных признаков и её очень трудно квалифицировать.
Самоповреждения с использованием огнестрельного оружия были распространены в военное время, в воинских частях, там, где есть доступ к оружию. Причиной таких членовредительств у военных в первую очередь является желание получить отпуск по состоянию здоровья, а то и возможность демобилизации. Как и при других механических самоповреждениях, здесь затрагиваются в первую очередь конечности, то есть те места, травмы которых не будут нести непосредственную угрозу жизни. Например, при ранении верхних конечностей чаще всего травмируются пальцы и кисть, при ранении нижних — стопы. Способы «самострела» тоже бывают разные: от банального выстрела в упор до размахивания вытянутой рукой из окопа с целью попадания в неё вражеской пули.
В наше время ввиду того, что «самострелы» очень легко диагностируются, их количество стремится к нулю, но мне однажды довелось проводить и такое освидетельствование. Осенью, на открытии охоты, произошло убийство: был застрелен мужчина, которого обнаружили в лодке, в камышах. О преступлении сообщил знакомый убитого, он же и сознался, что застрелил мужчину во время самообороны, после того как тот по непонятным причинам выстрелил в него первым. В качестве доказательства охотник предъявил повреждения от дроби на правом сапоге и голени. Мужчину опросили и госпитализировали. Опрошенные охотники, находившиеся во время убийства на том же озере, ничего конкретного пояснить не смогли.
Надо понимать, что такое день открытия охоты и «первая зорька»: охотники сосредоточены на обзоре неба в поисках летящей дичи, со всех сторон выстрелы, разобрать что‑либо конкретное невозможно.
На следующий день я исследовал труп погибшего и обнаружил, что выстрел в грудь был сделан с близкой дистанции, в пределах действия факторов близкого выстрела, повреждено было сердце и лёгкие, смерть наступила очень быстро. Со слов выжившего охотника, он увидел, что к нему на лодке подплывает его знакомый, поднимает ружьё, целится в него и стреляет. Недоумённый «пострадавший», получив ранение в ногу, видя, что на его окрики не реагируют, навскидку выстрелил в ответ. Расстояние между лодками составляло около 10–12 м. Охотник со стажем не ошибается в дистанции — тем более странным был тот факт, что, по данным судебно‑медицинского исследования трупа, выстрел произвели с гораздо меньшей дистанции. После обследования раненого пострадавшего сомнения усилились: повреждения на его ноге были причинены редкими дробинами, как будто осыпью дроби (так бывает на излёте заряда, при выстреле с неблизкой дистанции). Направление раневых каналов было явно сверху вниз, хотя мужчина в момент выстрела находился в вертикальном положении.
Окончательно стало понятно, что тут обман, когда было проведено сравнительное исследование дроби, извлечённой из ран, со снарядом из оставшегося в ружье погибшего патрона. Дробь была разная: в одном случае заводская, в другом — изготовленная кустарным способом. Мужчина был вынужден признаться в убийстве. Имея давнюю вражду с погибшим, он специально ждал открытия охоты и планировал нападение. Зная, что в самооборону мало кто поверит, он решил причинить себе повреждение, для чего изготовил несколько патронов с малым зарядом пороха и дроби и даже производил отстрелы, чтобы понять, насколько сильно травмируется его нога. Под предлогом разговора он довольно близко подплыл на лодке к пострадавшему, выстрелил ему в грудь, после чего вернулся на свою позицию и выстрелил другим патроном себе в ногу через сапог, после чего позвал на помощь.
Люди, которые совершают подобные поступки, очень наивны: им кажется, что они придумали идеальную схему убийства, предусмотрели всё. Но так почти не бывает — тайное всегда становится явным.
Определение повреждения из огнестрельного оружия как самоповреждения обычно труда не вызывает, поскольку очень характерна локализация повреждений (как правило, конечности) и вид (наличие факторов близкого выстрела, направление раневого канала). Очень редко встречаются случаи самоповреждений в область головы и груди, хотя их скорее следует расценивать как случаи неудачного самоубийства.
Отдельно можно рассказать о членовредительствах, которые встречаются в местах лишения свободы. В знак протеста против действий администрации колонии заключённые, как правило, наносят резаные раны на предплечьях («вскрываются»). Явление это, иногда массовое, время от времени наблюдается и в наших, и в зарубежных тюрьмах. Однако самоповреждения наносятся и по другим причинам. Известно, что условия содержания даже в колонии общего режима гораздо строже, чем в госпитале; кроме того, постоянное многомесячное пребывание в одной и той же обстановке действует угнетающе. Чтобы её сменить, заключённые используют различные способы. Глотание разнообразных предметов — самое часто встречающееся явление, причём используют те, которые крайне трудно удалить быстро (например, при гастроскопии): швейные иглы, бритвенные лезвия, гвозди, даже заточенные с двух сторон столовые ложки. Чтобы не травмировать слизистую раньше времени, но суметь проглотить острый предмет, его нередко помещают в хлебный мякиш, который и глотают. Для удаления таких штуковин приходится делать полостную операцию, что может гарантировать заключённому двух‑трёхнедельное пребывание в госпитале.
Не всегда заключённый добивается своей цели.
Мне встречался случай, когда при вскрытии в желудке мужчины, умершего от сердечного заболевания, были обнаружены два черенка от алюминиевых ложек. Ввиду давнего пребывания в желудке под действием желудочного сока металл почернел и даже местами деформировался. Как рассказали родственники умершего, он много лет провёл в местах не столь отдалённых, где, по‑видимому, и проглотил эти предметы. Вопреки ожиданиям, никакого значительного негативного влияния на здоровье сидельца они не оказали, и он проносил их в своём желудке несколько лет до самой смерти. По данным судебно‑медицинской литературы, самое большое число проглоченных предметов было 391; среди них были болты, иголки, булавки, ключи, гвозди и многое другое.
Вместо швейной нити для вызывания флегмоны заключённые используют зубочистки, загрязнённые зубным налётом.
Напоследок хочется рассказать про случай членовредительства в буквальном смысле этого слова. Описан он как казуистический в старой судебно‑медицинской литературе. В середине прошлого века на освидетельствование доставили мужчину. Жалоб особых он не предъявлял, был привезён сотрудниками милиции. После расспросов оказалось, что мужчину беспокоит зуд и боль в паху. При осмотре под трусами была обнаружена интересная конструкция: своеобразный мешок из плотной ткани, закреплённый на теле с помощью плотного шнура, фиксированного посредством маленького замка. Мешок полностью закрывал половые органы, в центральной части имел небольшое отверстие — видимо, для мочеиспускания, ткань была влажная, с резким запахом мочи. Снять без посторонней помощи это устройство было невозможно.
Оказалось, что такой вариант «пояса верности» на мужчину надела ревнивая жена, уехавшая в командировку.
Она проделывала это неоднократно, если нужно было уехать на несколько дней. По снятии этого пояса был обнаружен выраженный дерматит кожи промежности и половых органов, потребовавший долгого лечения.
В настоящее время случаев грубой симуляции и самоповреждений почти не увидишь: люди стали грамотнее, информация — доступнее, а деньги решают почти все вопросы. Не обязательно рубить себе руку, чтобы «откосить» от армии, — достаточно знать, кому и сколько «занести». Экспертиз по поводу Склонность больного преувеличивать значимость собственного заболевания. или притворных болезней почти не встречается, огнестрельных самоповреждений в армии становится всё меньше, дикие неуставные отношения (дедовщина) постепенно уходят в прошлое. Книги, написанные в прошлом и позапрошлом веке, остаются единственными источниками, позволяющими судебно‑медицинскому эксперту получить представление о таких явлениях человеческой жизни.
Книга «Доказательство по телу» рассказывает о разных аспектах работы судмедэксперта: не только в морге, но и на месте происшествия, в амбулатории, с медицинскими документами. Из неё можно узнать, как проходит осмотр и опрос освидетельствуемых, что скрывается за фразой «снять побои» и другие любопытные вещи.
Книга написана простым языком и содержит множество интересных рассказов из практики автора. В ней также можно найти QR‑коды с фотографиями, иллюстрирующими материал.
Купить книгу