«Птичкинг приносит радость, как йога или медитация в парке»: интервью с бёрдвотчерками Ромой Хек и Миной Милк

Бёрдвотчингом называют любительскую орнитологию. Люди, которые занимаются этим хобби, наблюдают за птицами в парках, учатся распознавать и имитировать их голоса и ездят в отпуск с конкретными целями — например, чтобы увидеть редкого зелёного голубя в Занзибаре.

Мы поговорили с Ромой и Миной — людьми, основавшими иллюстраторско‑просветительский проект Fox & Owl, в рамках которого они рассказывают про природу и экологию. Они не представляют свою жизнь без бёрдвотчинга и часто ездят в труднодоступные места, чтобы нарисовать и сфотографировать редких животных. И после интервью нам захотелось отправиться с ними!

Что такое бёрдинг, бёрдвотчинг и птичкинг

— Есть термины «бёрдинг» и «бёрдвотчинг». Что они означают? Кем вы считаете себя?

Рома (далее — Р.): Считается, что бёрдвотчинг — менее активное занятие, чем бёрдинг. Бёрдвотчер — это тот, кто просто наблюдает за окружающими птицами. Он может делать это, даже сидя. Типичный образ — пенсионеры во дворе, залипающие на голубей. Бёрдер же стремится увидеть как можно больше видов птиц, ведёт списки, постоянно изучает новые виды. Бёрдинг — более активное занятие.

Кроме того, только бёрдеры могут участвовать в разных состязаниях. Например, во время Big Year (США) люди соревнуются, кто за год сосчитает больше птиц. Каждый день они вносят в список названия особей, которых им удалось увидеть. На эту тему есть очень сексистский, но смешной фильм — он так и называется: The Big Year.

Говоря о себе: в Москве мы любим неспешные прогулки, а в поездках склонны к активному поиску. Когда мы собираемся в какой‑то новый регион, то изучаем, кого можно встретить в той местности, и стараемся найти как можно больше видов.

В том числе поэтому мы придумали собственное название — «птичкинг». Хотелось отобразить в нём своё понимание процесса. Но не только поэтому. Всё-таки бёрдвотчинг — это зачастую хобби обеспеченных мужчин. 80% людей, которые мне встречались в этой сфере, были британскими пенсионерами.

Мина (далее — М.): Иногда очень хочется стать британским пенсионером! (Смеётся.)

Р.: Да, но у нас с ними различается восприятие мира. Этой среде не хватает лёгкости.

Мне кажется, бёрдвотчинг не так популярен среди молодых людей, потому что в нём всё скотски серьёзно!

С одной стороны, понятно: чтобы что‑то изучать, необходимо железное терпение. Но не стоит забывать, что хобби нужны ещё и для того, чтобы замедлить ритм жизни, посмотреть внутрь себя, подурачиться!

М.: Да, когда я приехала из Англии, то заметила, что в русскоязычной культуре бытует мнение: всё, что связано с животными, — удел детей. И если ты интересуешься фауной во взрослом возрасте и при этом не являешься академиком, это несерьёзно.

Мне бы хотелось, чтобы все поняли: ты можешь получать знания о зверях, не будучи учёным. А просто потому, что это весело и классно само по себе! Птичкинг приносит радость, как йога или медитация в парке.

Как стать бёрдвотчером

— А как вы начали заниматься птичкингом?

Р.: У меня все проблемы из детства. (Смеётся.) Каждый раз, когда мы с папой выходили на прогулку, он тыкал пальцем в птиц и пояснял: «Это грач», «Это галка», «Это ворона». Наверное, поэтому мне всегда была интересна эта тема.

Повзрослев, я обнаружила, что веду себя как он. Первое время меня сводило с ума то, что Мина путала скворцов и дроздов… И я решила записать её на курс от организации Birdwatching Moscow.

М.: Это стало первым толчком. Появился азарт, какой бывает во время занятий спортом. Но поскольку встречи начинались с 6–7 утра, я посетила только два занятия из 10…

Р.: Да, на курс пришли серьёзные люди, которые привыкли к полевым условиям. Экскурсии проходили на рассвете, во время активности птиц.

Кроме того, оказалось, что нельзя каждые полчаса заходить в кафе или отдыхать, сидя на лавочке. (Смеётся).

— Я так и представляла себе бёрдвотчинг! В таком случае как выглядят ваши занятия этим хобби?

Р.: Я не выделяю это в какую‑то отдельную активность. Бёрдвотчинг — часть моей повседневной жизни. Дорога от дома до метро — это серия локаций:

• Сначала я иду мимо помойки, узнаю, как там поживают мои голуби. Каких‑то я вижу часто и уже узнаю в лицо.
• Следующий двор — воробьиные кусты. Птицы, обитающие здесь, очень шумные.
• Дальше — парковка, куда каждое лето прилетает трясогузка и строит гнездо.
• Потом — здание завода, где обосновалось две пары воронов, причём не серых, которых все знают, а больших чёрных.

Да и везде в городе я обращаю внимание на точки, связанные с птицами. Это способ запомнить карту местности.

— Есть ли какие‑то хорошие места для наблюдения за птицами?

М.: Практически в каждом городе есть три локации, подходящие для наблюдения за птицами: ботанические сады, кладбища и парки. Обычно там тихо, зелено и всегда происходит что‑нибудь интересное. Также подходят места рядом с водой. Там много водоплавающих, на которых можно посмотреть.

Но, вообще, мне кажется бессмысленным рекомендовать что‑то конкретное. Птицы есть везде, даже в жилых домах. Например, воробьи гнездятся на чердаках. И за ними тоже очень интересно наблюдать!

Р.: Да, нет обычных и необычных птиц. Нет птичьей дискриминации!

— Какая одежда и какая техника нужны бёрдвотчерам?

М.: Всё опционально. Минимум — очки и линзы, если ты плохо видишь. Многие профессиональные бёрдеры ходят с биноклями. Нам их заменяет фотоаппарат с суперзумом — от 30×. Некоторые не снимают птиц, а мы нацелены ещё и на это.

Редко получается подойти к животным близко. А если они находятся в 60 м от тебя, то увидеть их в принципе невозможно. Но с помощью техники удаётся приблизить картинку и посмотреть, кто это сидит на ветке. Если это неизвестный вид, можно сфотографировать его и потом спросить у знающих.

Также очень помогает телефон под рукой. С помощью специальных приложений, птичьих Shazam, можно сразу распознать вид по голосу. Есть несколько таких программ, но все они неидеальны, поэтому приходится по старинке учить песни птиц. А в Notes можно в живом режиме вести список того, что ты увидел.

Р.: В остальном всё сводится к здравому смыслу. Если ты идёшь к воде, надень длинные штаны, закрытую обувь и возьми репеллент. Если планируешь долго сидеть в кустах, возьми под попу подложку.

— На какие аспекты поведения стоит обращать внимание, наблюдая за птицами? Какие сюжеты вы сами чаще всего ищете?

М.: У многих людей есть желание начать взаимодействовать с птицей: покормить или погладить её и посмотреть, что будет. Но этого делать не стоит. Этим вы можете нарушить естественный ход жизни животных. К тому же зачастую им не нужно дополнительное пропитание — они сами прекрасно справляются с этим.

Если вам всё-таки очень хочется помочь, то летом можно ставить птицам поилки — например, на балконе или во дворе.

Желательно мыть их каждый день, иначе внутри слишком активно будут размножаться бактерии.

Насчёт сюжетов — я не ищу чего‑то специфического. Если понаблюдать за голубями даже 15 минут, то можно обнаружить много интересных взаимодействий в их стае: кто‑то пытается подружиться, кто‑то — поссориться. Я пытаюсь понять, почему они так себя ведут.

Р.: Круто наблюдать за голубями помоложе. Если ты начинаешь их замечать, это уже новый уровень. Нос у них кажется больше, а «шапочка» на нём ещё не наросла или имеет другой цвет. У совсем юных торчат жёлтые перья и пух.

М.: Я люблю наблюдать, как птицы чистятся. В эти моменты можно заметить внутреннюю сторону их крыльев. Она обычно очень нежная, пушистая. Ещё мне нравится смотреть, как животные зевают или чешутся. Птицы это делают редко. Так что сфотографировать их в этот момент — высший уровень.

Ещё мы коллекционируем снимки птичьих поп.

Р.: Они пуховые и в «подштанниках»! Это началось с голубей — они выглядят особенно нелепо, когда переворачиваются кверху задом…

— Ого, класс! А как научиться различать голоса птиц?

Р.: У птиц есть песни и позывки. Песни можно услышать только в сезон размножения. В нашей полосе — с марта по июнь. В другое время пернатые общаются между собой позывками — обрывистыми звуками.

М.: Последние сложнее идентифицировать. Ведь для этого нужно запомнить множество звуков.

Многим легче делать это с помощью похожей фразы. Например: «Тилинь‑тинь‑тинь» или «Ты‑ты‑ты». Но бывают и более оригинальные варианты. Например, серая славка выдаёт звук «Чуть‑чуть три рубля не выиграл», чечевица — «Витю видел», а иволга — «Купи кобылу». Смешно читать такое в русскоязычных определителях — отдельный жанр. Есть даже песни, которые помогают орнитологам запоминать созвучные мелодии.

Но у меня к этому способу есть претензии. Мне сложно переложить на конкретные буквы свистящие звуки. Непонятно, почему некоторые вместо них слышат, например, букву «в». Её там нет.

Вместо этого я стараюсь представить картинку: то, как выглядела бы аудиозапись. Например, голос чёрного попугая сначала идёт вверх, а потом — вниз. Горка. Иногда бывают более сложные зрительные образы.

Например, мелодия зяблика в конце похожа на росчерк, какой бывает у некоторых людей в подписи. Когда я слышу эту песню, то чётко её идентифицирую. А есть пеночка‑весничка, которая поёт как зяблик, только без росчерка в конце.

Если зяблик не расписался, то это пеночка‑весничка.

Есть синичка‑лазоревка. С её голосом связана такая ассоциация: будто резиновую игрушку для собак бьют об пол.

Р.: А если кажется, что в кустах сидят 16 разных видов, — скорее всего, это один скворец. Соловей же выдаёт техно. Если где‑то в лесу начался «рейв», то это соловей. (Смеётся).

М.: Весной сильно выделяется чёрный дрозд. У него грустная минорная песня. Слышишь её и чувствуешь тоску… Когда мы только начинали изучать звуки, нам сказали, что он исполняет похоронный марш. И это реально так!

Р.: Лучше всего определить самые распространённые в регионе виды и запомнить, как они звучат. В средней полосе России, например, часто встречаются синицы, зяблики, трясогузки и скворцы.

Но не стоит пытаться запомнить всё сразу. Это как с новыми языками: нужно время, чтобы всё уложилось в голове.

Как заниматься бёрдингом в путешествиях

— Насколько я знаю, вы недавно вернулись с Сейшел?

Р.: Да, мы искали там синего голубя. Оказалось, это несложная задача. Он показался нам в первый день. Ещё там были красивые райские мухоловки — тоже эндемики, которых на Земле осталось очень мало.

М.: На Сейшелах мы выбрали гестхаус прямо у входа в заповедник. Сидели на своём балкончике и обозревали окрестности.

Во время прогулки мы нашли гнездо райской мухоловки — самка несколько дней высиживала там яйцо. А в одну из последних встреч мы увидели, как она слетела с гнезда, а самец пришёл туда с каким‑то насекомым. Видимо, у них кто‑то вылупился!

Родители по очереди кормили птенца. Однажды я даже увидела соприкосновение клювиками! Снизу показался маленький‑маленький ротик, в который что‑то вкладывали. Это было жутко трогательно!

Мы были горды, как родители. Как будто сами высидели это яйцо.

— Представляю! А как вы выбираете для себя туристические маршруты?

Р.: Сейчас мы строим своё путешествие вокруг той или иной птицы, которую хотим увидеть.

Иногда мы выезжаем за 8 000 км, чтобы найти определённый вид голубя.

В какой‑то момент мы узнали, что, помимо обычных голубей, адаптировавшихся в городе, есть ещё и тропические: зелёные, синие, фруктовые — они бывают всех цветов радуги. Поэтому сейчас мы собираем коллекцию увиденных птиц!

М.: Но всё-таки мне кажется, что у нас смешанный формат путешествий. Мы не всегда фокусируемся только на птицах. Есть цель увидеть как можно больше животных и растений в принципе. Помимо этого, конечно, есть и другие критерии отбора вариантов. Например, куда сейчас можно улететь с наименьшей головной болью?

Р.: Хочу дополнить, что и я, и Мина выросли на книжках про путешествия. Это казалось романтичным: джунгли, лодка, места, где не ступала нога человека… Нам всегда хотелось попасть на дикую сторону планеты. Но мы побаивались. Поэтому первый раз поехали на Гоа, в Индию.

М.: Самое дикое, что мы могли придумать в 2013 году!

Р.: Но дикой природы мы там не нашли. Зато нашли её на Шри‑Ланке.

— О, расскажите про Шри‑Ланку!

М.: Это было первое место, где я наконец‑то заметила птиц. На Шри‑Ланке были такие, которых сложно игнорировать. Например, большая индийская птица‑носорог. Размах крыла у неё составляет 1,5–2 м. У неё очень широкие перья. Поэтому, когда она летит рядом, это напоминает звук надвигающегося поезда.

Потом был Сингапур, в который я случайно выиграла билеты!

Р.: Из Сингапура мы полетели на Борнео — один из самых больших островов в мире.

Мы руководствовались «Самым диким путеводителем мира» Марка Карвардина, британского биолога, — в нём собраны локации, где обитают самые интересные и редкие животные. Среди рекомендованных им мест был Борнео. Там мы действительно увидели невероятное количество птиц.

Мы так вдохновились этим путеводителем, что с тех пор стали брать маршруты из него. За 10 лет у нас было около 13 путешествий.

— Куда вы ещё летали?

Р.: Когда началась пандемия, мы полетели в Занзибар. Люди там живут очень бедно, поэтому в отдалённых от туристических хабов местах могут и ограбить. А ещё можно наткнуться на ядовитую змею или скорпиона.

Весь транспорт плохой — на нём можно разбиться. Самолётом лучше не летать, в поезд не садиться ни в коем случае, автобус — как повезёт. Обо всём этом я прочитала, а потом сказала Мине: «А ещё у них есть классный зелёный голубь!»

М.: И я сказала: «Поехали!»

Р.: Этого голубя мы искали 3 недели. Нам помогал местный парень Комбо, который выучился на бёрдера. В итоге в последний день нашли птицу в джунглях — там, куда туристы почти не ездят.

Был дождь. В отдалении мы слышали звуки, похожие на крик зелёного голубя. Он любит сидеть на верхушках пальм, очень высоко.

Если подумать: зелёный голубь, на верхушке зелёной кроны, в 30 м от земли… У нас практически не было шансов.

Но тут луч заходящего солнца осветил пальму — и мы увидели, что на ней растут красные ягоды, которые очень любит объект наших поисков. И Комбо предложил: «Давайте мы остановимся. Посидим под пальмой — вдруг голубь прилетит? Сейчас зреет мало плодов».

Буквально через 5 минут прилетел один голубь, затем — второй, потом — третий… Было очень круто!

М.: Там же мы видели эндемичную сову‑сплюшку! Её нужно было искать ночью. Комбо и его товарищи отвели нас в джунгли. Дорога — плохая. Надо было приходить с мачете, чтобы прорубить проход сквозь ветки деревьев. При этом мы были в шлёпанцах, что, конечно, тоже не помогало.

В итоге мы всё-таки дошли до места, и Комбо сказал: «Сейчас будем звать». Парни повесили на куст блютус‑колонку и включили звук совиного крика. Совы очень вежливые. Если одна в лесу слышит другую, то обязательно ей отвечает. Потом подлетает поближе. В этот момент надо быстренько взять фонарик и посветить на куст, пока сова не очухалась. У нас была на это секунда. Мы её даже сфотографировали.

Хотя это не самые этичные действия. В гайдлайнах суперцивилизованных стран вроде Америки и Великобритании пишут: «Пожалуйста, не беспокойте и не обманывайте животных». Но в тот раз мы так растерялись, что не успели никак отреагировать. Успокаиваем себя тем, что туристов там бывает штук 300 за год. И даже если каждый посветит на сову фонариком, она не пострадает.

Р.: Да, этика наблюдений — это отдельная тема. Мы часто изучаем её в процессе. Есть кардинальные мнения «можно» и «нельзя», но между ними существует серая область, которую приходится исследовать на собственном опыте.

Поэтому мы всегда стараемся действовать аккуратно. Например, если в Москве ты нашёл гнездо совы с совятами, можно за ними чуть‑чуть понаблюдать, но недолго.

Главные враги сов в городе — это вороны. Они крадут совят. Вороны — разумные существа. Они прекрасно понимают: если человек куда‑то смотрит, значит, там что‑то интересное. Поэтому, чтобы не выдавать гнездо и не ставить жизнь птиц под угрозу, лучше долго не находиться под ним.

М.: И не лезть в это гнездо самому!