В издательстве Individuum вышла книга английской журналистки Дженни Климан «Секс без людей, мясо без животных» — о том, как технологии меняют самые фундаментальные составляющие человеческой жизни: секс и питание, рождение и смерть. Лайфхакер публикует фрагмент из четвёртой главы, «На кону все наши отношения».
Я приехала на второй Международный конгресс «Любовь и секс с роботами», и 250‑местный зал имени профессора Стюарта в Голдсмитском колледже забит под завязку. В центре сидят учёные‑делегаты: мужчины и женщины 20–30 лет с внешностью гиков и авангардными причёсками — суперкороткими чёлками, замысловатыми баками. Слева в аудитории, у выхода, пристроились репортёры, слетевшиеся со всего земного шара, чтобы с придыханием расписать новые события в мире секс‑роботов. Большинство уйдут разочарованными: это цикл научных лекций о гуманоидной робототехнике, а не демонстрация последних новинок.
Пружинящей от возбуждения походкой доктор Кейт Девлин, учёная в области информатики, подходит к кафедре, чтобы произнести вступительную речь: в её сфере не привыкли к такому интересу журналистов, шутит она. Второй Международный конгресс «Любовь и секс с роботами» должен был пройти в Малайзии, но полиция мусульманской страны запретила его всего за несколько дней до начала, потому что он пропагандирует «противоестественную культуру». Так конференция приобрела дурную славу. «Это не секс‑фестиваль, — говорит журналистам Девлин. — Мы говорим о действительно важных вопросах».
Двухдневное мероприятие, организованное при участии Дэвида Леви и названное в честь его книги, — это во многом попытка академиков, которые видят в отношениях людей и роботов потенциальные преимущества, обратиться к критике, инициированной Кэтлин. Саму Кэтлин выступить не пригласили, но её доводы словно тяжело зависли в воздухе, и многие из выступающих своё время на сцене посвящают именно ответам ей. Девлин заявляет, что вместо кампаний против секс‑роботов нужно воспользоваться этой возможностью и исследовать новые виды общения и сексуальности. Эту тему она охватила всесторонне: она не только является одной из немногих учёных в области информатики со специализацией на секс‑технологиях, но и писала статьи о собственных полиаморных отношениях и о том, как «немоногамия по общему согласию» обогатила её жизнь.
«Если нынешние представления о секс‑роботах объективируют женщин, — говорит Девлин, — то нам нужно работать над тем, чтобы переформулировать их, а не пытаться подавить».
«Можно пойти другим путём. Почему секс‑робот обязательно должен выглядеть как человек?» — спрашивает она. «Прогресс в умной и электронной ткани означает, что мы можем делать абстрактных, иммерсивных секс‑роботов, которые будут окутывать и обволакивать человека, секс‑роботов для обнимания из бархата или шёлка, роботов с «разными гениталиями, щупальцами вместо рук, — говорит она. —Гуманоидная форма привлекает нас просто по привычке».
Я пытаюсь представить, сможет ли когда‑нибудь озабоченный плюшевый робот‑мишка с тентаклями обрести популярность. Что‑то не получается. Миллионы лет эволюции сексуального желания привели к тому, что нас возбуждает человеческое тело. Разве иначе мы бы не трахали ветки, кусты или гальку? Одной умной ткани не хватит, чтобы нас перепрошить.
Потом она говорит о Паро — пушистом белом тюленёнке с ИИ из Японии, который пищит и хлопает длинными ресницами и заряжается, когда ему вставляют в рот вилку в виде детской игрушки. Паро применяется как терапевтический питомец для людей с деменцией по всему миру, от США и Германии до домов престарелых Национальной службы здравоохранения в Великобритании. «Паро не нужно кормить, он не гадит на ковёр, никто не хочет заниматься с Паро сексом», — шутит Девлин. «Роботы‑компаньоны вроде Паро приносят большое утешение людям, которые иначе остались бы без всякого контакта, и секс‑роботы могут зайти дальше в удовлетворении этой потребности», — заявляет она.
Есть что‑то ужасно грустное в мысли о людях в домах престарелых, которым дают робота‑питомца, когда им нужен человеческий контакт, но её тезис строится на предположении, что роботы надёжнее людей.
«Запретить или прекратить это развитие — недальновидно, ведь терапевтический потенциал неоспорим, — говорит она. — Это необязательно выльется во что‑то ужасное».
Девлин говорит, что есть и более животрепещущие проблемы в связи с секс‑роботами — они могут с лёгкостью тебя предать, распространив твои данные. И умные секс‑игрушки это уже делали: в марте 2017 года канадские производители вибратора We‑Vibe выплатили 3,75 миллиона долларов компенсации при удовлетворении группового гражданского иска после того, как выяснилось, что производители собирали в реальном времени информацию о том, насколько часто 300 тысяч владельцев пользовались вибраторами и в каком режиме. Позже в том же году было установлено, что приложение для удалённого управления вибраторами гонконгского производителя секс‑игрушек Lovense записывает звуки сессий мастурбации некоторых пользователей без их ведома и втайне сохраняет аудиофайлы. Как только на рынке окажется робот вроде Хармони, она узнает о своём владельце намного больше, чем простой вибратор. Что, если эта информация попадёт не в те руки?
Среди проблем с умными секс‑игрушками выявился потенциал для насильственных действий с помощью роботов. Как оказалось, американский вибратор Siime Eye со встроенной камерой, предназначенной для того, чтобы пользователи «записывали свои сессии и делились» ими, можно с лёгкостью взломать, то есть могут быть украдены невероятно интимные видео и управление устройством могут перехватить посторонние.
У меня голова кружится, когда я представляю, насколько прибыльна может быть продажа рекламщикам данных, собранных секс‑роботами об их владельцах. В мыслях всплывают слова Мэтта: «Она постоянно старается узнать о вас больше, пока не узнает всё, что делает вас вами, пока не будут заполнены все пробелы». Забудьте про Cambridge Analytica и Facebook* — это будущее, где информацию, которую о вас узнал ваш партнёр, можно продать тому, кто больше заплатит. И так создание, которое вы больше всех любите и которому доверяете, станет самым могущественным в истории инструментом маркетинга, начнёт подбрасывать намёки и рекомендации, чтобы убедить вас что‑то купить. Или за что‑то проголосовать. Секс‑роботы могут вас развлекать и удовлетворять, но могут и унижать, ранить и эксплуатировать. Возможно, всё-таки не бывает идеального и верного компаньона — ни человека, ни робота.
На сцену выходит Леви, чтобы поблагодарить Девлин. «Я рад, что кому‑то хватает смелости выступить против Кэтлин Ричардсон, — говорит он. — Неужели кому‑то не нравится идея, что секс‑робот сможет сохранять данные о своём опыте с любовником, чтобы стать лучше в сексе самому и чтобы лучше стал его партнёр‑человек? Секс‑роботы могут применять обучение во благо». Как обычно, Леви настроен мыслить позитивно.
Секс‑роботы кажутся идеальным чистым холстом, чтобы проецировать личные убеждения и причуды, даже если ты сам никогда не подумаешь заниматься с ними сексом. Если ты учёный в области информатики, мужчина и либертарианец, то они — дивный новый мир возможностей. Если ты полиаморный специалист по секс‑технологиям, то они предлагают способ исследовать нетрадиционные виды сексуальности за пределами того, что Девлин называет «моногетеронормативным» мейнстримом. Если ты марксистка‑феминистка, они представляют собой коммерциализацию женщин.
Текущая дискуссия о секс‑роботах больше говорит о нас сегодняшних, о наших нынешних желаниях и страхах, чем о будущем секса.
В завершение дня Леви походя бросает фразу, которая меня цепляет. «Неважно, на что направлена кампания Кэтлин, — говорит он, — ведь приход секс‑роботов уже никому не остановить». «Не думаю, что у них на пути встанет этика или мораль, — продолжает он. — Я правда не считаю, что можно помешать миру изобрести то, что он хочет изобрести. Есть слишком много стран, слишком много государств‑изгоев, слишком много коммерческих интересов». И он, конечно, прав. Пока в Великобритании учёные завязываются этическим узлом, китайцы молча делают свою работу.
Для создания книги Дженни Климан поговорила с людьми, работающими над инновациями прямо сейчас, — с инженерами и учёными, врачами и программистами. В результате получилось целое исследование, которое поднимает множество вопросов. Как изменит общество массовое производство искусственного мяса? Что будет, если человечество сможет выращивать эмбрионы вне женской матки? Заменят ли секс‑роботы живых партнёров? Судя по всему, ответы нам придётся узнать довольно скоро.
*Деятельность Meta Platforms Inc. и принадлежащих ей социальных сетей Facebook и Instagram запрещена на территории РФ.
