Почему стоит посмотреть «Род мужской», хоть его и очень трудно выдержать

23 июня в российских кинотеатрах выходит новый фильм Алекса Гарленда «Род мужской» (в оригинале просто Men). Это третья полнометражная работа режиссёра, хотя он также лично поставил все эпизоды в сериале «Разрабы» (или «Программисты»).

Уже с дебюта «Из машины» Гарленда полюбили поклонники авторского кинематографа: режиссёр, который сам же пишет сценарии ко всем картинам, обычно снимает антиутопическую научную фантастику, но вписывает в неё злободневные темы.

В 2020‑м «Разрабы» разделили зрителей на два лагеря. Одни считали, что этот сериал — апофеоз стиля Гарленда. Действие развивается очень медленно, а автор подаёт в сюжете много научных фактов. Другие же решили, что режиссёр просто 6 часов хвастается своими знаниями о квантовых компьютерах.

И Алекс Гарленд будто бы прислушался к комментариям аудитории. «Род мужской», хоть и поднимает те же темы, что и предыдущие работы, выглядит намного проще. Это первый случай в творчестве режиссёра, когда действие не завязано на науке и даже фантастике.

Здесь автор цепляет иначе. У него получилась иммерсивная картина, в которой реакция зрителя чуть ли не важнее, чем сюжет на экране. Тем более что на протяжении всего фильма Гарленд скорее не рассказывает историю, а подкидывает всевозможные провокации, чтобы вызвать противоречивые эмоции: от смеха и сопереживания до отвращения.

«Род мужской» поднимает очень актуальные и жёсткие темы

После трагической смерти мужа Харпер (Джесси Бакли) уезжает из большого города в деревню. Она арендует красивое поместье и хочет пожить там в одиночестве, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок. Хозяин дома Джеффри (Рори Киннер) кажется максимально дружелюбным, хоть и немного навязчивым. Но потом Харпер встречает сумасшедшего незнакомца, и дальше всё становится лишь страшнее.

Если взглянуть на сюжеты режиссёрских работ Алекса Гарленда, легко заметить, что он почти всегда делает главными героями женщин, а саму историю завязывает на их противостоянии с условным «мужским» миром. Да, формально в ленте «Из машины» рассказывают о программисте, который увлёкся андроидом. Но ещё это фильм о том, как двое мужчин проверяют, насколько героиня Алисии Викандер «настоящая». А в «Аннигиляции» женщины‑учёные разбираются с внеземным разумом после того, как с ним ничего не смогли сделать мужчины‑военные. И даже в «Разрабах» именно девушка выясняет, что же происходит в секретном отделении IT‑компании.

В «Роде мужском» Гарленд окончательно делает центральной темой столкновение общества с токсичной маскулинностью. Но заодно примешивает к этому чувство вины, которое возлагают на жертву, и размышляет, есть ли выход из бесконечного цикла непонимания и насилия.

Чтобы раскрыть тему, режиссёр использует необычный приём. Всех мужчин, кроме мужа Харпер, играет всё тот же Рори Киннер. То есть для героини они в самом буквальном смысле все на одно лицо. Это даже не спойлер, достаточно посмотреть на кадры из картины.

Киннер предстаёт мастером перевоплощений, и дело не только в гриме (а в одном случае и в жутковатой компьютерной графике): в каждом из образов он ведёт себя по‑своему. В пресс‑релизе к фильму писали, что актёр не только продумал характер и поведение своих персонажей, но и набросал их биографии, чтобы лучше понимать героев. Каждый раз Киннер вживался в роль настолько убедительно, что даже съёмочная группа относилась к нему по‑разному: рубаха‑парень Джеффри всех радовал, а одержимый сексом священник многих пугал.

С последним персонажем связана одна из важнейших драматических сцен фильма, в которой выражается буквально вся боль главной героини. Интересно, кстати, что текст в диалоге священника и Харпер придумала сама Джесси Бакли. Поэтому даже при чуть гротескной подаче он звучит максимально реалистично.

В этом моменте речь как раз идёт о чувстве вины и нормализации насилия. Причём так «Род мужской» ещё и раскрывает, почему режиссёр выбрал сельскую местность в качестве места действия. Для Харпер единственный момент агрессии со стороны мужа подвёл черту под отношениями. Однако она выезжает из современного прогрессивного города в глушь. А там до сих пор прямым текстом говорят, что мужчины иногда бьют женщин, в этом нет ничего страшного. Главное, чтобы потом извинился.

С каждой сценой яснее, что всё происходящее — отчасти метафора внутренней травмы самой героини. Она пытается избавиться от чувства вины за то, в чём она никогда и не была виновата. Ведь, хотя Киннер играет чуть ли не с десяток персонажей, а Бакли — всего одного, она такой же архетип, воплощение бесконечного количества женщин, попавших в подобную ситуацию.

Это настоящий хоррор, иногда даже слишком неприятный

«Род мужской» подают как фильм ужасов, хотя предыдущие работы Гарленда чаще относили к научной фантастике. Однако хорошо знакомые с творчеством автора зрители отлично знают, что он всегда умел пугать. До начала режиссёрской карьеры автор писал сценарии к фильмам «28 дней спустя» и «Пекло» Дэнни Бойла. Да и в той же «Аннигиляции» сразу две невероятно страшных сцены — например, появление «медведя» — дадут сто очков вперёд многим классическим скримерам.

Однако теперь режиссёр окончательно ушёл в жанр ужасов. Если точнее, он приблизился к популярным сейчас постхоррорам, или «возвышенным хоррорам» (в англоязычных странах давно прижился термин elevated horror). Гарленд упаковал в жанровую оболочку мрачную драму, дополнив её фольклорными элементами. Поэтому «Род мужской» легче сравнивать с «Маяком» и «Ведьмой» Роберта Эггерса, чем с лентой «Из машины».

Первая треть картины выглядит даже иронично. В одной из сцен главная героиня отправляется на прогулку в лес. Легко представить, что условный Джеймс Ван в эти 10 минут закинул бы с десяток скримеров. Но Гарленд просто нагнетает напряжение, иногда даже разбавляя происходящее юмором. Зато к моменту, когда действительно произойдёт что‑то жёсткое, нервы у всех будут на пределе. Постепенно фильм превратится в некий аналог «Отвращения» (а то и всей «квартирной трилогии») Романа Полански. Ведь даже сама Харпер не может понять, реально ли происходящее с ней. Хотя это и не так важно.

Если драматический сюжет «Рода мужского» вполне прямолинеен, то его хоррор‑составляющая метафорична. Режиссёр собрал множество отсылок к мифологии. И речь не только о самом понятном религиозном намёке: только приехав в дом, Харпер без спроса ест яблоко из сада. Есть и более сложные референсы: так, один из образов Киннера явно напоминает фольклорного Зелёного человечка, которого до сих пор изображают на английских пабах.

И, кстати, этот его персонаж — самый неоднозначный во всём фильме. Возможно, он представляет меньше опасности, чем остальные инкарнации, именно за счёт близости с природой.

Однако тех, кто ждёт от Гарленда просто красивого и напряжённого зрелища, ждёт жестокое испытание. К концу фильма режиссёр превратится чуть ли не в Ларса фон Триера времён «Антихриста». Он будет смешивать религиозные и мифологические отсылки (гуглите «Шила‑на‑гиг») с натуралистичным боди‑хоррором, который выдержат только люди с самыми сильными желудками.

Наверняка финальные сцены многих разозлят. Покажется, что автор будто специально издевается, заставляя испытывать отвращение и даже стыд. И это правда. Отчасти смысл мерзких сцен как раз в том, чтобы не просто увидеть, но и почувствовать переживания главной героини, да и многих других женщин.

При этом картина остаётся очень красивой

Возможно, после описания ужасов боди‑хоррора это прозвучит странно. Но «Род мужской» ещё и невероятно эстетичное кино. Гарленд всегда снимает изящно и очень атмосферно. Даже те, кто ругал «Разрабов» за сюжет, отмечают потрясающий визуал. «Род мужской» же при относительной простоте позволяет раскрыть две грани таланта режиссёра.

С одной стороны, Гарленд круто работает со сценами на открытых пространствах. Природа английского Глостершира, где снимали картину, сама по себе прекрасна. А режиссёр ещё и позволяет насладиться планами бесконечных полей, снова ссылаясь то ли на фон Триера (не будем забывать, что в «Антихристе» есть и много красивых сцен), то ли на кумира датчанина — Андрея Тарковского.

Гарленд в пресс‑релизе отмечает, что «Род мужской» напоминает своеобразное зеркало: зрители сами будут решать, о чём в фильме говорится и о чём не говорится. И здесь он чуть ли не дословно цитирует слова Тарковского о его «Зеркале». Да и если присмотреться к картинке, можно заметить, что Гарленд многие красивые сцены подаёт через отражения в воде или стёклах — это тоже один из любимых приёмов советского классика.

Но злая ирония в том, что внешняя красота таит в себе много опасностей, поэтому из чарующего леса героиня быстро сбегает. Или же просто Гарленда тянет поскорее поместить своих героев в замкнутое пространство. И тут уже раскрывается другая сторона таланта: автор великолепно создаёт ощущение безвыходности. Недаром дебют режиссёра «Из машины» чуть ли не целиком снят в нескольких помещениях. Мало того, Гарленд снова работает с минимальным актёрским составом всего из четырёх человек.

Вместе с художником‑постановщиком, декоратором и оператором (во всех фильмах автора одна и та же команда, отсюда и узнаваемый стиль) режиссёр превратил старое поместье в одну из самых тревожных локаций хоррора. Мягкие тона экстерьера дома сменяются красным цветом внутри. Здесь в каждой комнате своя индивидуальная атмосфера и множество важных деталей. И когда доходит до кульминации, красивый дом превращается в клетку, по которой носится героиня с неотступно следующей за ней камерой.

Но верхом эстетики можно считать сцену в туннеле, где к полной симметрии и отражениям в лужах добавляется ещё и эхо. С этого момента саунд‑дизайн превращается в не менее важную составляющую картины, чем визуальный ряд. Хоровую музыку почти невозможно отделить от звуков самого фильма: крик героини переходит в пение за кадром, голоса нагнетают напряжение и смешиваются с шумом.

Алекс Гарленд снова снимает неспешно. Конечно, сцены затягиваются не так, как было в «Разрабах», поскольку хронометраж в три раза меньше. Но всё же камера позволяет подолгу смотреть на лица героев, а снятые в слоумо сцены превращаются в картины. Почти до самого финала «Род мужской» радует буквально каждым кадром. А потом злонамеренно рушит эту эстетику жесточайшим боди‑хоррором, чтобы избавиться от любой романтизации травм.

«Род мужской» выдержит не каждый зритель. Но, похоже, Алекс Гарленд осознанно превратил фильм в испытание. Он подаёт свои мысли даже слишком прямо, но реакция на происходящее будет индивидуальной. Кто‑то засмеётся в самых неудобных моментах, кто‑то закроет глаза, кто‑то, наоборот, не сможет оторваться от экрана.

Но независимо от первых эмоций фильм наверняка оставит сильные впечатления. Потому что его актуальность невозможно игнорировать. Слова, которые произносят встреченные героиней мужчины, можно найти буквально в любом обсуждении отношений. Чувства, которые она испытывает, знакомы каждому, кто общался с токсичными людьми. Просто режиссёр сумел не только рассказать об этих ощущениях и показать их, но и заставляет прочувствовать травму. А это настолько же неприятно, насколько важно.