Когда я был в четвёртом классе, мама решила, что мне нужно учиться в частной школе, чтобы получить самое лучшее образование. Я был одним из немногих темнокожих учеников и неизбежно столкнулся с расовыми предрассудками.
Родители некоторых моих друзей, едва увидев меня, приходили к заключению, что мой главный талант — баскетбол. Меня огорчало, что из-за моей расы им было сложнее видеть во мне ученика, который любит читать, писать и обсуждать.
Подобные впечатления мотивировали меня без устали работать, чтобы опровергнуть установки окружающих. Чтобы произвести хорошее впечатление, мне приходилось быть терпеливым, наблюдательным и до боли благовоспитанным. Чтобы доказать, что я вписываюсь, я должен был излучать уверенность, хорошо говорить и внимательно слушать. Только тогда мои сверстники увидели бы, что я заслуживаю быть среди них.
В университете я присоединился к группе студентов, которые приглашали на лекции неоднозначных спикеров. Многие были против этих людей, и я столкнулся с серьёзным отпором учащихся, преподавателей и администрации. Люди не понимали ценности таких выступлений и видели в них только вред. Грустно было наблюдать личные нападки и отмену лекций, слышать, как окружающие неверно толкуют мои намерения.
Я понимал, что моя работа задевает чувства многих людей. Мне и самому неприятно слышать спикеров, которые утверждают, что феминизм — это война против мужчин или что у темнокожих IQ ниже, чем у белых. И я понимал, что некоторые пережили травмы, а выслушивание подобных агрессивных выпадов иногда сродни переживанию их заново.
Но игнорирование противоположных мнений не уничтожает их, потому что миллионы людей по-прежнему с ними согласны.
Я верю, что, взаимодействуя с провокационными и оскорбительными идеями, мы можем найти точки соприкосновения. Если не с самими спикерами, то со слушателями, которым они пытаются промыть мозги. Благодаря такому взаимодействию мы глубже понимаем собственные взгляды и учимся решать проблемы. Это невозможно, если мы не разговариваем друг с другом и не стараемся слушать других.
Я на своём опыте знаю, что изменить ценности интеллектуального сообщества очень сложно. Но когда я вспоминаю личное общение с теми, кто поддерживает мою работу, и с теми, кто против неё, я испытываю надежду. Такое личное общение даёт очень много.
Например, некоторое время назад я встретился с политологом Чарльзом Мюрреем (Charles Murray). В 1994-м он написал крайне спорную книгу The Bell Curve («Колоколообразная кривая»), в которой есть утверждения, что одни расы умнее других. Во время нашей беседы я лучше понял его аргументы.
Я увидел, что он, как и я, верит в создание более справедливого общества. Только его понимание справедливости очень сильно отличается от моего.
И то, как он подходит к проблемам неравенства, тоже отличается от моего подхода. Я заметил, что его толкование таких вопросов, как социальное обеспечение и положительная дискриминация, завязано на понимании либертарианских и консервативных убеждений. Хотя он красноречиво выражал свои взгляды, меня они по-прежнему не убедили. Но я лучше понял его позицию.
Чтобы достичь прогресса, несмотря на трудности, нам нужно искреннее стремление глубже понять человечество. Мне бы хотелось увидеть мир, в котором больше лидеров основательно знакомы со взглядами тех, с кем они не согласны, и понимают особенности всех, кого представляют. А для этого нужно развивать эмпатию и углублять познание, ближе знакомясь с чужими точками зрения.
