Почти 900 000 человек уже подписали петицию с требованием принять закон о профилактике домашнего насилия. Так громко и отчётливо о проблеме заговорили неспроста: по Насилие в отношении женщин Всемирной организации здравоохранения, каждая третья женщина в мире подвергается физическому или сексуальному насилию со стороны партнёра. Как правило, жертвы боятся говорить о произошедшем, но нам удалось найти трёх девушек, которые поделились своими историями. Они рассказали, когда впервые встретили абьюзера, что пережили за долгие годы совместной жизни и почему до последнего не решались уйти.
Имена и фамилии героев публикации изменены.
Анна Разумова
«Любви не появилось, но возникла привязанность»
Мы с Максимом учились в одном университете, но на разных факультетах. Когда познакомились, я уже состояла в отношениях, так что никакого продолжения не последовало. В определённый момент я рассталась с молодым человеком: оказалось, что он принимал наркотики через шприц и подхватил гепатит. Я тяжело переживала разрыв, и в этот момент будущий муж постоянно был рядом. Меня тронуло, что он заботится обо мне: поддерживает и покупает сладости, хотя в 90-е достать их было не так уж просто.
Не могу сказать, что я была влюблена, но хотелось, чтобы рядом был человек, на которого я могу опереться. Иногда я замечала, что он ведёт себя довольно странно: пытается манипулировать, стремится мной управлять, капризничает. Впрочем, я старалась не обращать на это внимание: думала, что со временем незрелость уйдёт, он возмужает и всё наладится.
Когда мы начали жить вместе, я старалась эмансипироваться. Мне казалось, что я могу поехать с подругой в клуб и не должна спрашивать разрешения, а Максим воспринимал мои желания болезненно и считал иначе. Несколько раз перед тем как уйти я становилась свидетельницей попытки совершить суицид: порезать вены, наглотаться таблеток, выпрыгнуть из окна. Подруги кричали: «Он же висит уже снаружи, пообещай ему всё что угодно». Я воспринимала эти ситуации как манипулятивные выходки и пыталась не реагировать.
Однажды знакомые пригласили меня в гости. В компании оказались друзья моего молодого человека, но его почему-то не позвали. Мы провели время абсолютно прилично: посмотрели фильм и разошлись. Этот эпизод я благополучно забыла — и зря.
«Счастья нет, но ведь бывает и хуже»
В 20 лет я забеременела, и мы поженились — других вариантов я просто не видела. Я была рада, что стану матерью, и сначала мы жили абсолютно спокойно. Периодически мы ссорились из-за моего желания оставаться свободной в принятии решений: мне по-прежнему казалось, что я могу самостоятельно распоряжаться собой.
Ещё до свадьбы мы договорились, что я оставлю свою звучную девичью фамилию. Максим согласился, но затем с периодичностью раз в полгода устраивал скандал. Всё начиналось с мелочи, а потом он взвинчивался и кричал: «Ты меня не уважаешь, у тебя вообще фамилия другая! Уходи и не возвращайся, пока её не поменяешь!»
Я спокойный человек, поэтому вечно пыталась всё сгладить: действительно уходила, ночевала у родственников или подруги, возвращалась, и мы делали вид, что всё забыли. Я довольно долго считала, что это нормальные отношения. Казалось, что всё окей: хорошая семья, классный ребёнок, он неплохой отец, который прилично зарабатывает. Счастья нет, но ведь бывает и хуже.
Физически Максим никогда на меня не воздействовал: ещё до свадьбы я сказала, что не потерплю такого отношения. Иногда он мог подойти и занести кулак над моей головой с обезображенным от злости лицом, но не ударял. Впрочем, всё равно было очень страшно.
Честно говоря, уже тогда стоило задуматься, но я считала, что раз не бьёт и не пьёт, то у нас благополучная семья, а мои чувства — просто прихоть.
«Я нуждалась в том, чтобы забрать ребёнка»
Через два года после рождения первого ребёнка муж воцерковился — стал активным членом общины, отучился на звонаря и начал проводить много времени в храме. С этого момента его поведение выровнялось и на протяжении пяти лет оставалось стабильным. Я забыла, что такое истеричные вспышки, намеренная порча дорогих мне вещей и постоянные выговоры.
После первого ребёнка мы захотели второго, но у нас долго не получалось — мы не предохранялись и просто надеялись. Боль сблизила нас: муж перестал играть на эмоциях и даже периодически дарил цветы и подарки, чтобы меня порадовать. В один момент Максим предложил взять ребёнка из детского дома, я согласилась и пошла выяснять, какие этапы нужно пройти, чтобы осуществить задуманное.
Мы нашли девочку, но когда процесс оформления документов подходил к финалу, я забеременела. Мы отказались от идеи удочерения, и вдруг случился выкидыш. Тогда мы решили всё-таки взять ребёнка из детского дома, но я снова оказалась в положении. В этот раз я была уверена, что прошлая неудача может быть связана с нашим отказом от приёмного ребёнка, поэтому теперь девочку обязательно нужно забрать.
Когда до суда оставалось всего три дня, у нас с мужем состоялся серьёзный разговор. Максим повернул его таким таким образом, словно я очень хочу взять ребёнка из детского дома, а он соглашается, потому что для меня это важно. Но ведь он заговорил об этом первый! Мне было очень сложно спорить, потому что я потратила столько сил, чтобы довести процесс до суда. К тому же второй отказ в глазах органов опеки выглядел бы очень странно.
Я понимала, что могу сказать «Спасибо, дорогой!» и просто завершить этот диалог, но тогда бы я постоянно сталкивалась с упрёками из разряда: «Ты же этого хотела, это твой выбор!» Вытирая слёзы, я объявила мужу, что решение мы должны принимать вместе: либо оба хотим взять ребёнка, либо всё прекращаем. В конце концов я добилась ответа: «Да, я тоже хочу, давай сделаем это». Через полгода после удочерения у нас родился сын, ещё через два года двойняшки, а затем шестой ребёнок.
«Я моталась на стройку с младенцем под мышкой»
До появления второго ребёнка я продолжала работать, поэтому мне не приходилось просить у мужа деньги на всякие мелочи. Я обращалась только в моменты крупных приобретений и каждый раз слышала шуточный упрёк из разряда: «Эх, вот я зарабатываю, а ты только тратишь». Когда детей стало больше, ту же фразу он начал произносить грубее, хотя проблем с финансами у нас не было. Таким образом муж воспитал во мне чувство вины, которое давало о себе знать многие годы: я на всём экономила, не смотрела даже на бижутерию и старалась одеваться во что-нибудь серое, невзрачное и балахонистое.
Даже с шестью детьми я всегда старалась иметь собственные деньги, поэтому подрабатывала репетитором. Муж в это время постоянно говорил, что безумно устаёт на работе и тратит бесчисленное количество нервов. Чтобы избавиться от чувства вины перед ним и помочь, я стала брать на себя больше обязанностей: выбрала нам новую квартиру, настояла на покупке, сделала ремонт, обустроила мебелью. Муж приезжал после работы, ложился на диван и отдыхал, а я моталась на стройку с младенцем под мышкой и считала себя обязанной.
Последние пять лет в браке я провела как загнанная лошадь, потому что взвалила на себя кучу всего.
В один момент я чётко осознала, что не хочу жить с этим человеком до конца своих дней. Я решила, что лет через десять, когда дети подрастут, разведусь.
«Он ушёл и две недели не ночевал дома»
Решающий скандал произошёл, когда я поехала на встречу выпускников. Мы договорились, что домой придёт няня и уложит детей, а я вернусь не очень поздно. На следующий день муж объявил, что я не должна общаться ни с кем из мужчин, посетивших эту встречу. Сначала я хотела согласиться, ведь всё равно не увижу этих ребят ещё миллион лет, но потом осознала, что происходит что-то неладное. Я замолчала, а муж толкнул меня и бросился тарелкой. Это был первый раз, когда Максим применил физическую силу.
После этого муж ушёл и две недели не ночевал дома. Всё это время мы переписывались по WhatsApp и я спрашивала, когда он вернётся, потому что дети переживали. Он отвечал одно и то же: «Вернусь, когда пообещаешь, что не будешь общаться со своими однокурсниками-мальчиками». Впоследствии оказалось, что триггером стала ситуация, которая произошла ещё во время учёбы: тот самый случай, когда я уехала на квартиру, а его не позвали.
Пока мужа не было, я поняла, что чувствую себя гораздо лучше.
Мне стало проще высыпаться за шесть часов, хотя раньше не хватало девяти, перестала болеть голова и поднялось настроение. Когда Максим вернулся, то заявил, что съезжает и будет снимать квартиру, потому что я его не слушаюсь. Якобы я виновата в том, что семья останется без отца. Тогда я с сарказмом ответила, что и сама могу уйти, потому что была уверена, что с шестью детьми он долго не продержится. Он согласился, и я переехала. Повезло, что на этаж ниже у нас была вторая квартира.
«Он ходил за мной с молотком»
Через два месяца мы решили, что хотим испытать удачу ещё раз, и я вернулась. С этого момента начался настоящий ад. Максим кидал меня на кровать, душил и говорил, что дети останутся сиротами по моей вине: я заставляю его ревновать. Были моменты, когда он ходил за мной с молотком и повторял, что пробьёт голову, или заламывал руки. После всего этого я окончательно поняла, что лучше не будет, снова съехала и предложила нам вместе пойти к психологу. Мы провели шесть встреч, на которых начали разговаривать конструктивно, а потом прервали работу по инициативе мужа.
Мы продолжаем жить рядом, но порознь до сих пор. Дети могут приходить ко мне в любой момент, а я появляюсь в квартире этажом выше, когда муж на работе. Если мы случайно пересекаемся, Максим прямо перед детьми говорит, что я больше здесь не живу, и выгоняет меня. Несмотря на неудобства, через три недели я заметила, что на расстоянии чувствую себя гораздо лучше: прошла мигрень и нервный тик, стал уходить лишний вес.
Единственная проблема в том, что муж запрещает целовать детей на ночь, а я привыкла делать это всегда.
Впрочем, с этим нюансом можно смириться.
«Очень важно слушать своё тело и эмоции»
Мы прожили вместе 20 лет. На развод ещё не подали, потому что должны прийти к соглашению по разделу имущества и выбору места жительства детей. Нам посоветовали обратиться к медиатору — человеку, который в случае развода помогает людям договориться. Он направляет разговор в нужное русло и пытается донести позицию каждого без лишних эмоций. В итоге мы с Максимом решили, что дети будут жить в той же квартире, что сейчас, а мы будем приходить к ним неделю через неделю, то есть меняться. Соглашение уже подписывается у нотариуса и скоро будет принято судом.
В семье очень важно слушать своё тело и эмоции. Если кажется, что отношения некомфортные, откровенно поговорите об этом с кем-нибудь компетентным, например, с психологом. Я долгое время не могла признать, что можно подчинить человека словами. Я считала, что не являюсь жертвой насилия, хотя постоянно чувствовала дискомфорт.
В один момент мне очень помог электронный дневник: я писала себе письма и озвучивала в них самые неприятные моменты. Так уж вышло, что негатив стирается из памяти, а сообщения помогают вспомнить происходящее и здраво смотреть на вещи. Сейчас я уж точно не забуду своё прошлое. История, которую я пережила, помогла мне стать той, кем я являюсь.
Марина Соловьёва
«Я старалась быть идеальной во всём»
Мой первый брак закончился разводом. Отношения были вполне стабильными, но не хватало драйва: всё было слишком спокойно и обыденно. Хотелось чего-то другого, так что я стала знакомиться с разными мужчинами, но все эти связи ничем не заканчивались.Тогда коллега решила свести меня со своим давним знакомым Ромой — ему тоже не везло с отношениями.
Я не влюбилась с первого взгляда: внешне он мне совсем не понравился. Впрочем, я решила, что стоит попробовать что-нибудь новое и, возможно, всё получится. Рома сразу назвал качества, которым должна соответствовать его девушка: идеальная хозяйка, которая готовит вкусную еду, поддерживает безупречную чистоту в доме и подчиняется во всём — пойти куда-то без его ведома было нельзя. Кроме того, я не должна была общаться ни с кем из мужчин. Втайне от меня он смотрел переписки, а в удобный момент сказал, что я должна оборвать связи с давними друзьями и одноклассниками, если хочу быть с ним. В то же время вопросы о его повседневных встречах выливались в скандалы: как только я интересовалась, где он был, в ответ выплёскивалась агрессия.
Периода ухаживаний у нас не было. Я просто старалась быть идеальной во всём и соответствовать его ожиданиям.
Создавалось ощущение, что я каждый день сдаю какой-то экзамен.
Мы встречались только тогда, когда удобно ему, хотя на тот момент у меня уже был ребёнок от первого брака и вырваться в любую минуту не получалось. Когда я приезжала, Рома уходил по делам и просил приготовить ему обед, хотя это был чужой для меня дом и совершенно незнакомая обстановка.
«Виновата была только я»
Буквально через два месяца после знакомства мы начали жить вместе. Я чувствовала, что события развиваются неправильно: всё вроде стабильно, но в общении постоянно нарастало напряжение. К тому же я начала отдаляться от семьи, хотя у нас всегда были очень тёплые отношения. На общих мероприятиях он провоцировал ссоры между моими родными и не считал зазорным сказать, что кто-то из них толстый, некрасивый или недостаточно стильно одевается. Когда я делала замечание, в ответ получала: «А что такого? Я же правду говорю!» Вечером после такого возражения дома меня обязательно ждал скандал.
Я оставалась виноватой в каждом конфликте, и мне постоянно приходилось извиняться. Рома говорил, что я такая же, как все девушки: не ценю хорошего отношения, а как только возникает малейшее неудобство, начинаю скандалить. Мне не хотелось соответствовать этому описанию, поэтому я прогибалась и делала всё так, как он хочет. Ощущение вины прививалось с первого дня.
Однажды Рома так разошёлся, что ударил стену за моей спиной, оставив в гипсокартоне огромные дыры. Он слегка замазал их пенкой и говорил, что специально не сделает ремонт.
Пробоины — напоминание о том, что в следующий раз, если я не прекращу его провоцировать, на месте стены окажется моя голова.
Такие же напряжённые отношения у него были с моим сыном от первого брака. Через две недели после того, как мы съехались, Рома поднял на него руку: так он наказал трёхлетнего ребёнка за несмытую воду в унитазе. Я сорвалась и сказала, что мы уезжаем, но Рома встал на колени и пообещал, что ничего подобного больше не повторится. Я поверила, но через три недели он накричал на сына так сильно, что тот описался от страха. Я закрыла на это глаза, потому что побоев ведь не было. К тому же я подумала, что в доме должна быть строгая рука — и для мальчика это, наверное, хорошо.
После взрыва всегда возникало затишье. Он скандалил, пару дней молчал, а потом начинался период эйфории: Рома становился идеальным мужем и отцом. Сначала чудесное время длилось по несколько месяцев, а потом отрезки стали сокращаться.
«Презенты я делала себе сама»
Я пыталась исправить Рому самыми разными способами. Даже сочувствовала ему, глубоко раненному с детства: родители били, друзей не было. Он казался таким несчастным, а я — принцессой, которая его спасёт.
Через год после начала отношений Рома предложил пожениться. На протяжении всего торжества я чувствовала себя скованно: казалось, что это я всё устроила и наша свадьба не приносит удовольствия никому, включая меня. Праздник оплатил мой папа, но впоследствии муж не раз говорил, что сделал всё сам. То же происходило, когда он дарил мне подарки. Чаще всего презенты я делала себе сама: Рома с гордостью преподносил украшения или сапоги, а спустя несколько дней занимал у меня примерно ту же сумму, что ушла на покупку. Деньги, разумеется, не возвращались.
Потом он стал поднимать на меня руку. Однажды так сильно избил, что я всё лето ходила чуть ли не в парандже, чтобы скрывать синяки. Когда это произошло, я собрала вещи и решила съехать, но Рома снова превратился в шёлкового человека и начал воздействовать на меня через сына: умолял, чтобы тот попросил меня остаться, ведь рядом школа, его друзья и многое другое. Муж ползал на коленях, а параллельно с этим на меня давил ребёнок. Под их воздействием я согласилась, и мы продолжили жить вместе.
Я долгое время не говорила никому, что меня бьют. Было стыдно: казалось, что во всём виновата сама.
Однажды мой отец заехал в гости, и я решилась сообщить ему о том, что произошло. Муж начал посмеиваться и говорить, что всего лишь кидался подушкой, потому что я закатывала истерики. В ответ папа просил меня быть спокойнее и не провоцировать. С этого момента я поняла, что от семьи поддержки ждать не стоит.
Через три недели после очередного избиения я забеременела. Казалось, что моё новое состояние наконец изменило мужа: он начал прыгать вокруг меня, сдувать пылинки и говорить, что появление ребёнка — главное событие в его жизни. Но заботы хватило ненадолго: примерно на четвёртом месяце Рома толкнул меня, я отлетела и упала копчиком на бетонный пол. После чего он начал таскать меня за волосы, говоря: «Если что-нибудь случится с ребёнком, виновата будешь ты. Я убью тебя».
Мы поехали на УЗИ, чтобы проверить состояние малыша. Врач подтвердил, что ребёнок не пострадал, и предложил посетить травматолога. Муж отрезал, что мы никуда не пойдём: живая и ладно. Он постоянно повторял: «Твоё дело — выносить моего ребёнка, а если попытаешься уйти, больше никогда его не увидишь». Всё это время мне казалось, что я просто инкубатор. После рождения дочери я превратилась в служанку.
«Я начала думать, что схожу с ума»
Проблемы со спиной остались со мной надолго и давали знать о себе даже после родов, поэтому я записалась к мануальщику. Было страшно оставлять новорождённую дочь с мужем даже на час, но он попросил не беспокоиться и пообещал накормить ребёнка разведённой смесью. Когда я вернулась после первого похода к врачу, дочь кричала так сильно, что аж посинела. Накормить её супруг так и не удосужился.
Я решила не тратить время на разборки и сразу побежала на кухню, чтобы подготовить еду. В это время Рома не выдержал, схватил дочку, начал трясти и кричать: «Ты что орёшь, сука, как же ты меня достала! Заткнёшься когда-нибудь или нет?», а потом бросил младенца на диван. Я на ватных ногах подлетела к дочери и упала рядом. Шок парализовал меня настолько, что не получалось даже подняться. Я могла только истошно кричать: «Не подходи!»
В эту минуту муж резко изменился в лице, сел рядом, начал гладить меня по голове и ласково говорить, что ничего не произошло и всё это мне просто показалось, ведь он не может навредить своему ребёнку. Он заявил, что у меня послеродовая депрессия, так что нам нужно сходить к психологу и разобраться с этими необъяснимыми видениями.
В какой-то момент я начала думать, что Рома прав: я действительно ненормальная, схожу с ума и все эти ужасы мне лишь мерещатся. Вернулась в реальность я только тогда, когда он поднял на меня руку при своей матери. Она подтвердила, что это произошло, но даже не сделала ему замечание. По её словам, в произошедшем нет ничего такого, ведь я сама нарываюсь на грубость.
В этот момент я осознала, что не сумасшедшая: и если он бьёт меня при свидетелях, то дальше будет только хуже.
«Муж начал шептать, что заберёт дочь»
Несколько раз после бурных скандалов мы расходились, а затем съезжались снова. В период разлуки он становился идеальным, и сопротивляться было сложно. Я осознавала, что с ним плохо, но без него будто бы было хуже: выламывало руки и ноги так, что я была готова бежать босиком по снегу, лишь бы Рома меня простил.
В последний раз, когда мы сошлись, я не выдержала и напрямую сказала, что в наших отношениях ничего не меняется. Мужа это очень разозлило, он повалил меня на пол прямо при детях и начал душить. Я думала, что мой час уже пришёл, но в последний момент он опомнился.
Даже тогда виноватой оказалась я, потому что «спровоцировала» его. Он кричал: «До чего ты меня доводишь? Я бы убил тебя сейчас, сел в тюрьму, и твои дети остались бы сиротами!» В этот раз я не стала церемониться, послала его и ушла собирать вещи. Как только Рома закрыл за собой дверь, ко мне приехала мама. Прямо перед нашим отъездом с утра муж вернулся и начал шептать, что обязательно заберёт дочь — пусть не сейчас, но через десять лет точно, ведь он неимоверно терпеливый. Я схватила ребёнка и крикнула маме, что он снова мне угрожает, но муж моментально изменился в лице и сказал, что всего лишь хотел попрощаться с дочкой, потому что, возможно, никогда больше её не увидит.
Спустя несколько минут в коридоре мы снова разругались. Один ботинок я надела, а второй уже вылетел в коридор.
Коляску он спустил с лестницы, выкрикивая, что размажет мою голову, если увидит здесь ещё хоть раз.
Мы с мамой выбежали на улицу и вызвали такси. Через несколько минут муж вышел к подъезду, прикоснулся к моей спине и с улыбкой предложил довезти нас до дома. Я начала визжать на весь двор, чтобы он не трогал меня. В этот момент вышли соседи, и Рома с абсолютно адекватным лицом сказал: «Видели? Я же говорил, что она сумасшедшая. Вот с такой психованной я и живу». На людях он моментально преображался, но до этого доводил меня до истерики одним лишь шёпотом.
«Не думайте, что вы королева воинов»
Я уехала к родителям без денег и работы, с одной сумкой вещей. Из документов у меня были только паспорт и свидетельство о рождении детей, потому что накануне мы ходили в поликлинику. Первое время я пыталась связаться с Ромой, чтобы забрать оставшиеся вещи, но в ответ получала лишь угрозы. Тогда я окончательно решила оборвать все связи.
Мы развелись, и через три месяца бывший решил получить возможность общаться с дочерью. Несколько раз он подъезжал к моему дому и писал, что требует вывести ребёнка. Я не получала сообщений, потому что заблокировала его номер. Чуть позже он предоставил проигнорированные сообщения в суде и добился своего. Уже полгода каждую неделю Рома приезжает к дому и просит вывести ребёнка на прогулку, хотя дочь не желает с ним общаться и идёт на контакт только после длительных уговоров. Несмотря на это, он требует увеличить количество свиданий и пытается получить возможность оставлять дочь у него дома с ночёвкой.
Я вырвалась из этой ситуации и до сих пор продолжаю работать над собой. Один из факторов, который сдерживал в оковах, — незнание.
Я просто не понимала, куда идти, а в органах опеки мне говорили лишь одно: «Ты же знала, за кого выходила замуж. Теперь это твой крест до конца жизни».
Со временем я наткнулась на проект «Знание остановит гендерное насилие» (некоммерческий проект, помогающий противодействовать насилию. — Прим. ред.). Здесь меня впервые выслушали и подтвердили, что я не одна. Когда я это услышала, слёзы из глаз полились градом. Домой я вернулась с ощущением, что наконец-то могу поделиться произошедшим с людьми, которые не будут ни в чём меня обвинять.
После работы с психологом и психотерапевтом мне стало гораздо легче. Я перестала впадать в истерики и постоянно плакать, начала улыбаться и обратила внимание на детей. Мой опыт требует длительной терапии, но я постепенно возвращаюсь к нормальной жизни: вышла на работу, стала общаться с коллегами.
Отношения с бывшим мужем продлились шесть лет. Если бы сейчас я знала, к чему они приведут, исчезла бы уже спустя месяц после знакомства. Когда человек превозносит себя, не воспринимает критику, запрещает общаться с другими людьми, проявляет агрессию и постоянно пытается сделать вас виноватой — нужно бежать. Не думайте, что вы королева воинов, которая перестроит его сознание и спасёт от любых бед. Только в романтических книжках плохие парни превращаются в прекрасных принцев благодаря влюблённости. В жизни такого никогда не случится.
Юлия Задорожная
«Показалось, что это любовь с первого взгляда»
Летом я каждый год приезжала к бабушке на Дальний Восток. Когда мы познакомились с Димой, обоим было по 15 лет. Мне сразу же показалось, что это любовь с первого взгляда, к тому же всё было так романтично: редкие встречи, переписки, расстояние. В родном городе в это время ни с кем не складывалось: я воспринимала парней, встречающихся на пути, как друзей.
Когда нам исполнилось по 20, он предложил остаться на Дальнем Востоке, пожениться и начать жить вместе. Я не хотела уезжать далеко от родных и пригласила его к себе. Мои родители поддержали нас и разрешили пожить вместе с ними, раз мы любим друг друга. Всё случилось очень быстро и легко: весной он приехал, а осенью мы уже поженились.
Яркого и красивого предложения не было. Сам факт его переезда уже означал, что мы назначаем дату свадьбы и приглашаем гостей. Романтика ушла на второй план, но я всё равно была счастлива. До свадьбы мы иногда ссорились, но я считала, что это банальная притирка характеров. В конце концов, раньше мы виделись по месяцу в году, а теперь ведём совместный быт.
Его родители прислали деньги — и Дима сразу же потратил их на новый сотовый телефон, хотя на тот момент у него даже не было работы. Три месяца он находился на обеспечении у моих родственников, а средства от своих родных спускал на одежду и развлечения. Вопрос вставал всё более остро, периодически возникали скандалы. В итоге родители приняли волевое решение: просто съехали, оставили нам квартиру и сказали, что с деньгами теперь придётся разбираться самим.
«Я обижалась, но молчала»
Мелкие обиды накапливались, а я забеременела. Однажды мне нужно было уйти на консультацию, но сапоги продырявились. Дима сказал, что новые мы покупать не будем, потому что у нас якобы нет денег. При этом спустя короткий срок ему вполне хватило средств на новый автомобиль.
У нас не принято рассказывать, что творится дома, поэтому своими переживаниями с близкими я не делилась.
Все разборки проходили за закрытой дверью. К тому же муж часто говорил: «Вот мы поругались, и сейчас ты побежишь трепаться». После этих слов мне казалось, что не имею права ничем делиться.
Иногда в процессе ночной разборки он одевался и уходил из дома. Оставаться одной в такие моменты было очень страшно: я находилась в положении и муж был единственным человеком, который меня обеспечивал.
Ссоры стали учащаться, потому что он начал выпивать и проводить много времени за компьютером — увлёкся играми. Свет от настольной лампы и монитора сильно раздражал, и я стала плохо спать. На предложение соблюдать режим и уважать друг друга он отвечал: «В чём проблема? Отворачивайся и спи. Тебе завтра рано вставать, чтобы собрать меня на работу». Я обижалась, но молчала.
«Он заявлял, что у ребёнка другой отец»
Следующий крупный скандал произошёл уже после рождения дочери. Появился сайт «Одноклассники», и я прокомментировала фотографию давнего знакомого. На тот момент я ещё не осознавала, что все мои аккаунты под его контролем: Дима знал пароли и заходил когда вздумается. Как только я отреагировала на фотографию другого мужчины, он влетел в комнату со словами, что я падшая женщина и ребёнок наверняка от какого-нибудь одноклассника. Дочь — полная его копия, но родилась с карими глазами, хотя у нас обоих голубые. Это стало основным камнем преткновения: даже при своей матери он заявлял, что у ребёнка другой отец.
В такие моменты я собирала вещи и уезжала погостить к родителям. Они всегда принимали меня и с удовольствием нянчились с внучкой, но спустя время начинали возникать вопросы, поэтому приходилось возвращаться домой. Сказать о происходящем я не решалась, потому что по-прежнему считала, что наши ссоры — мелочь, которую можно преодолеть.
Однажды я подумала, что положение изменит рождение сына, о котором муж часто упоминал. Мне казалось, что тогда он станет по-другому смотреть на нас с дочерью. И я действительно родила сына, но это мало что изменило: Дима продолжил пить и залипать в компьютерные игры. Иным стал лишь фокус моего внимания, потому что я начала концентрироваться на детях и перестала замечать, что происходит вокруг.
«Я должна была подчиняться его правилам»
Всё чаще я слышала фразу о том, что являюсь бесполезным приложением к мужу и ничего не зарабатываю. Было обидно, потому что до второго декрета я приносила в дом немаленькие деньги: у меня два высших образования. В один момент я решила воспользоваться материнским капиталом и купить новую квартиру поближе к родителям: ездить на общественном транспорте с двумя маленькими детьми становилось всё сложнее. Нынешнее жильё принадлежало родным, поэтому я даже не стала спрашивать у мужа разрешения — просто поставила его перед фактом.
Когда потенциальные покупатели начали смотреть жильё, Дима неимоверно бесился: напивался, рассказывал обо всех недостатках района и создавал всяческие неудобства. Несмотря на это квартира продалась, и мы переехали в другую.
После переезда началось странное: ночью он собирал вещи и уходил, а потом возвращался с сильным перегаром. Я укладывала детей и не могла заснуть, потому что понятия не имела, где находится муж до четырёх утра. В ответ на претензии Дима всегда утверждал, что обеспечивает нас, поэтому я должна подчиняться его правилам. Чтобы стать самостоятельнее, я устроилась уборщицей в салон красоты. Так у меня появились хоть какие-то деньги, чтобы покупать детям тёплую одежду на зиму. Муж помогал только с коммунальными платежами.
Когда младшему ребёнку исполнилось три года, я вышла на полноценную работу и стала зарабатывать с Димой наравне. Тогда он вообще перестал выделять нам деньги: тратил все средства на одежду, игры, обновление компьютера и гитары.
«Я поняла, что нам нужно расстаться»
На новом месте работы я впервые заговорила о ситуации в семье. Я очень устала и совершенно не выспалась после очередной вечеринки мужа, поэтому информация полилась из меня сама собой. Тогда меня впервые спросили: «Почему ты от него не уходишь?», а я ответила, что он содержит нас. Коллеги посмеялись и заметили, что это я платила за квартиру, покупала одежду и откладывала на отпуск из собственной зарплаты.
Я вернулась домой, начала обдумывать происходящее и наконец пришла к мысли, что нам нужно расстаться. Я продолжала делиться своей болью с близкими, но в конечном счёте это меня подвело: одна из давних подруг передала всю информацию Диме.
Когда он понял, что я задумалась о разводе, то стал совсем неуправляемым: ежедневно оскорблял при детях, швырялся вещами и пинал ногами, проходя мимо. Я очень боялась, поэтому стала ночевать в детской комнате.
Затем выяснилось, что он разложил по всему дому записывающие устройства. Я общалась с родителями и подругами, пока его нет, а потом он возвращался и прослушивал всё, что я наговорила за день. Ночью начинались всплески агрессии: муж будил меня, бил, выкручивал руки и зажимал рот. Так он доказывал, что задавит во мне жажду к самостоятельной жизни.
«Летом он попытался меня убить»
Спустя четыре месяца скандалов я похудела на 10 килограммов. В один момент подруга, которой я часто жаловалась на жизнь, посоветовала почитать что-то про абьюз. Я начала изучать информацию и поняла, что истории жертв буквально списаны с моей. Тогда я решила поговорить с мужем, но он ничего не слышал. На всё был один ответ: нужно лечиться, потому что ты сумасшедшая, а подруги плохо на тебя влияют.
В июне 2017 года Дима попытался меня убить. Сначала он позвал на разговор в машину — я даже обрадовалась, потому что не хотела обсуждать наши проблемы при детях. Он включил куски разговоров, которые записывались, пока его не было дома, и начал рассуждать, что у меня, вероятно, есть другой мужчина и даже женщина. Я стала доказывать, что его претензии притянуты за уши, а потом просто рассмеялась. Это оказалось большой ошибкой. Фраза «Ну да, конечно, у меня есть и мужчина, и женщина. Я тебя не люблю, и в моей жизни есть люди, с которыми время проводить гораздо приятнее» тоже оказалась записана. Он начал шантажировать, что пойдёт в суд и отберёт детей.
После всего этого он нажал на газ и мы поехали. Я очнулась, когда машина оказалась уже далеко за городом. Муж взял меня за волосы, прижал к себе, отпустил руль и поставил условие: либо я живу с ним, либо прямо сейчас он убьёт нас обоих. Я не умею водить машину и никак не могла себе помочь. От страха я просто вжалась в сиденье и пыталась кричать, что если мы пострадаем вместе, то дети останутся сиротами. В один момент он отпустил меня, развернулся, и мы поехали домой.
«Всё это время он уходил к другой женщине»
Я подала на развод спустя несколько недель после произошедшего. Когда пришло извещение, он не на шутку взбесился. В ночь с 30 на 31 декабря он зашёл в комнату, прыгнул на меня и начал душить: зажал рот одеялом и надавил так сильно, что пострадали лицевые кости и сломался зуб. Ребёнок кричал и пытался лупить его руками, но ничего не помогало. Только когда я перестала сопротивляться, Дима успокоился, собрал вещи и ушёл.
Примерно в шесть утра я позвонила родителям и рассказала о случившемся. Мы освидетельствовали травмы в больнице и пришли писать заявление в полицию, где меня отшили со словами: «Девушка, к нам приходят с кровавым месивом вместо лица, а вы со своими душевными травмами. Надо было смотреть, за кого замуж выходите».
Я собрала вещи и уехала к родителям, которые помогли снять квартиру неподалёку от них. За это время муж ни разу не пытался просить прощения. Единственное, что сказал маме: «Я, конечно, переборщил, но она виновата сама».
Во время развода Дима следил за мной, угрожал, писал отвратительные сообщения, пытался встретиться с детьми, но я не остановилась и подала в суд на раздел имущества. Через три месяца вынесли решение: мне оставляют квартиру, а ему машину. Сейчас он объявляется в лучшем случае раз в месяц и интересуется только сыном — дочь по-прежнему непризнанный ребёнок и в 12 лет прекрасно это осознаёт.
Со временем выяснилось, что ночные гулянки начались неспроста. Всё это время он уходил к другой женщине, которая работала в питейном заведении недалеко от дома. Оказалось, многие общие знакомые об этом знали, но боялись мне сказать.
«Здесь мне некого бояться»
С момента его переезда до подачи на развод прошло 16 лет. Мне жаль, что я ни с кем не делилась происходящим. Нам внушают, что женщина обязательно должна выйти замуж и родить детей, а если развелась — она бракованная. Но это полнейший бред. Когда вы понимаете, что не можете жить вместе с человеком, нужно бежать.
Я восстанавливаюсь до сих пор, и мне очень помогают путешествия. В прошлом году вместе с шестилетним сыном мы отправились в Феодосию. Раньше он всё время держал меня за руку, но вдруг отпустил её и убежал вперёд. Я спросила: «Сынок, куда ты? Тебе не страшно?», а он ответил: «Мам, здесь мне некого бояться».
Недавно я пришла смотреть спектакль и буквально вжалась в кресло, когда один из актёров заговорил с интонациями, похожими на мужа. Я понимаю, что боюсь встретить таких же людей, как он. Выделить их из толпы до момента личного общения невозможно, а наткнуться на что-то подобное второй раз не хочется.
Девушкам, которые находятся в подобной ситуации прямо сейчас, скажу одно: не молчите! Даже если за вами установлена слежка, найдите человека, с которым можно поделиться. Если бы я не рассказала о ситуации в семье родителям и коллегам, то вряд ли нашла бы в себе силы уйти, но сделать это нужно обязательно.
Советы тем, кто оказался в похожей ситуации
В абьюзивных отношениях невозможно оставаться психически здоровым человеком, вести полноценный образ жизни и чувствовать себя счастливым. Если женщина хочет реализовывать свои желания, цели и мечты, то связь с абьюзером сделать этого не позволит.
Со временем вырабатывается толерантность к жестокому обращению. Если первый эпизод жертву скорее шокирует, то десятый воспринимается уже без удивления. При этом события могут развиваться в течение нескольких лет или молниеносно: буквально за несколько дней абьюзер способен перейти от эмоционального воздействия к физическому.
Первое, что нужно предпринять, — убедиться, что вы действительно хотите покинуть абьюзера. Если понимания этого факта нет, последующие пункты не принесут никакого результата.
Уходить лучше сразу же после первого эпизода насилия. Важно не допустить момента, когда шок сменяется принятием. В противном случае разорвать связь будет тяжелее.
Сложность ухода зависит от нескольких факторов. Первый — длительность отношений. Гораздо проще покидать насильника, когда вы вместе всего неделю. Спустя несколько лет у вас появляется больше общих воспоминаний и привязанностей, поэтому решиться на разрыв труднее. Многое будет зависеть от того, как отношения развивались: если люди пережили вместе кризисные моменты и справились с трудностями, то после первого эпизода уйти будет непросто — ценность взаимосвязи очень высока.
Второе препятствие — собственные ожидания. Если вашей паре меньше года, то вы питаете надежды о совместном будущем и не совсем адекватно оцениваете ситуацию. Желание иметь стабильные отношения и совместный быт может помешать моментально всё оборвать. К тому же первый эпизод насилия проще списать на случайность.
Третья загвоздка — страх осуждения. Чем дольше женщина находится в отношениях с абьюзером, тем сильнее понижается её самооценка, а значит, мнение других людей обретает всё большую ценность. Возникает порочный круг, из которого непросто выбраться.
Если вы не чувствуете уверенности, значит, нужно ей обзавестись. Я рекомендую без прикрас рассказать о случившемся близкому человеку: другу, родственнику. Скорее всего, вам окажут поддержку, которая станет источником внешних сил для изменения ситуации. Также стоит обратиться к психологу. Специалист поможет разобраться в чувствах и понять, чего вы действительно хотите.
Когда вы ушли от абьюзера, позаботьтесь о собственном состоянии.
Очень важно восстановить хорошее отношение к себе или сформировать, если его не было и раньше.
Чувство собственной значимости постепенно укрепится — будет гораздо проще сказать «нет» отношениям, которые вас разрушают.
Ещё одно важное правило: оборвите контакт с абьюзером. Скорее всего, он будет просить прощения за то, что не разглядел в вас ту самую и вёл себя неправильно. На самом деле в этот момент человек не испытывает чувства вины и всего лишь инсценирует раскаяние. Если дать слабину, то рано или поздно всё повторится. Абьюзивные отношения цикличны: как правило, проходит несколько кругов, прежде чем жертва решает оборвать связь навсегда. Но помните: каждое возвращение может стоить вам жизни.
Построить здоровые отношения непросто, а выбраться из круговорота насилия — ещё сложнее. Поделитесь этой статьёй в социальных сетях: возможно, кто-то из ваших близких прямо сейчас нуждается в поддержке, чтобы уйти от человека, который каждый день причиняет боль.
