Стоит ли бороться с матом и приживутся ли феминитивы: мнение филолога Игоря Исаева

Язык постоянно меняется, и дети часто говорят совсем не так, как родители. Это процесс начался тогда же, когда появилась речь, и будет продолжаться, пока существует человечество. О том, какие изменения считать нормальными и стоит ли бояться, что интернет «испортит» язык, рассказал в интервью Борису Веденскому филолог Игорь Исаев. Их беседа выложена на YouTube‑канале «Основа», а Лайфхакер сделал её конспект.

Как в языке появляются новые слова

Фонетика и грамматика языка меняются очень медленно. Мы произносим слова примерно так же, как 50 или 100 лет назад, и предложения конструируем по тем же принципам. А вот лексика даже за десятилетие может стать иной.

В языке постоянно появляются новые слова, и этот процесс всегда происходит по одним правилам. Возникает новое понятие, явление или вещь. Если мы начинаем сталкиваться с этим новшеством постоянно, нам обязательно его нужно как‑то назвать. У нас два пути: придумать для него слово самим или использовать то название, которое уже применяется в другом языке.

Обычно имя приходит вместе с вещью: откуда новинка — из того же языка и её название. Но бывают и исключения. Например, сначала в русском языке появилось слово «аэроплан», а потом его вытеснил другой вариант — «самолёт». Но позже появились другие летательные аппараты — без двигателей. Для них снова потребовалось иностранное слово — «планер», которое осталось в языке.

Оградить язык от заимствованных слов нельзя. Так же, как и навязать искусственные, придуманные понятия. Например, в нашей лексике не прижились «мокроступы» взамен слова «галоши». Люди просто не стали его использовать. Зато среди привычных нам понятий когда‑то появились «карандаш», «лошадь» или «хлеб». Это давно уже русские слова, и неважно, что когда‑то они пришли к нам из других языков. Языком практически невозможно управлять — это очень гибкая и устойчивая система, которая сама себя регулирует.

Могут ли телевидение и интернет заметно изменить язык

Ну хорошо, язык невозможно регулировать запретами или поощрениями. Но есть интернет, мессенджеры, телевидение. Кажется, что они не могут не повлиять на нашу лексику.

Оказывается, они действительно воздействуют на язык, но опасность или, наоборот, благотворность их влияния сильно преувеличены.

Если человек постоянно смотрит телевизор, то он, конечно, слышит, как говорят герои на экране. Но он с ними не разговаривает. Здесь нет диалога — только монолог. Поэтому зритель продолжает говорить так, как принято в его окружении. И в каждом регионе сохраняются свои диалектные словечки, которые приезжим могут быть непонятны.

Из поколения в поколение передаётся интонация, способы произношения гласных и согласных, устойчивые речевые конструкции. Мы неосознанно подражаем тем, с кем общаемся, — и это точно не телевизор и не YouTube.

Теперь о мессенджерах. Тех, где можно начинать предложения с маленькой буквы, забывать о знаках препинания, общаться незаконченными фразами и предложениями. Казалось бы, это ужас для лингвистов: в мессенджерах игнорируются все языковые правила.

Но в действительности ничего страшного не происходит. Мессенджер — аналог устного общения. В нём ведётся неформальный разговор, в котором не обязательно строго придерживаться правил синтаксиса и пунктуации. При обычном общении мы можем не закончить предложение, оборвать фразу, а то и вообще вместо слов развести руками. И это никак не влияет на литературный русский язык. Точно так же на него не воздействует и переписка в мессенджерах.

Как стоит относиться к мату и нужно ли от него избавляться

В социуме разные люди неодинаково относятся к мату. Для одних это строгое табу, другие используют его чуть ли не ежедневно. Лингвисты относятся к мату спокойно. Они воспринимают матерные слова просто как часть лексики. И так было всегда — например, мы знаем, что в одно из изданий словаря Даля в начале XX века включили раздел с бранной лексикой. Но его нельзя было использовать везде — например, предлагать гимназистам на уроках. Такие словари существуют и сегодня, но в школах их точно нет.

Это нормально. Стоит просто запомнить, что есть разные разделы лексики. В том числе и те, слова из которых не могут употребляться всегда и везде. К ним относится, например, научная лексика. Это невозможно — говорить дома с родными тем же языком, которым читаешь лекцию в университете.

Использование различных слов и устойчивых фраз регулируется этическими и эстетическими правилами, которые признаются обществом. У нас не принято широко применять слова, которые относятся к процессу размножения. Они воспринимаются как сакральные — те, что нельзя говорить вслух. Христианские нормы вообще ограничивали проявления телесности.

А когда‑то, во времена язычества, люди относились ко всему, что связано с зарождением новой жизни, совсем иначе. И лексикон тогда тоже был другим.

Какие речевые обороты становятся общеупотребительными, а какие из них использовать не стоит, решает только социум. Возможно, наступят времена, когда бранные слова станут привычными. А может, и нет — все эти понятия так и останутся сакральными. Давать прогнозы тут бессмысленно. Так же, как специально бороться с матом.

Приживутся ли в современном языке феминитивы

Здесь вообще нет проблемы: в русской речи феминитивы существовали всегда. Значит, для нашей языковой системы это нормально. Возникает лишь один вопрос — о расширении сферы их использования. Но его тоже решают не лингвисты.

Если социальная ситуация меняется, то появляется и необходимость в новых формах привычных слов. Возник такой запрос в обществе — и становится нормой, например, говорить «журналист» и «журналистка». Это относительно новый феминитив, но он уже кажется привычным. Возможно, приживётся и слово «режиссёрка», и другие похожие формы. А может, и нет — точнее скажут лишь социологи.